Донабер
Шрифт:
– Ну, да. Практически ничего не знаю.
Делавар тяжело вздохнул и продолжил свое движение.
– Как же нам быть. Учить тебя я не могу. Твоя магия мне не подвластна. Я по сравнению с тобой стою на гораздо низшей ступени. Да и времени у нас для этого нет. Аркагрей уже выбрался из куба, и начинает призывать своих вассалов. Вся надежда только на тебя.
Он замолчал. Вернулся за стол. Уперся своим взглядом мне в лицо. Казалось его маленькие глазки-пуговки, выворачивают меня на изнанку. Ощущение было не из приятных. Я попытался отвести свой взгляд в сторону, но у меня ничего не получилось. Он что гипнотизирует меня? Наконец Делавар опустил глаза и я смог облегченно вздохнуть.
– Скажи, - спросил он, - а твой дедушка, он был обычным человеком?
– Чего, чего?
–
Я попытался вспомнить. Мой дед Иван. Жил один. Жена его, моя бабушка соответственно, умерла лет тридцать назад, еще до моего рождения. Дед после этого так ни разу и не женился. Он жил в своем доме на отшибе. До пенсии работал на птицефабрике, электриком. Ничего не обычного с ним вроде бы не происходило. Да, он был одиночкой по жизни, этаким чуть ли не отшельником. Пора работал, с людьми ему приходилось общаться довольно много, но он ни разу на моей памяти, не выпивал с мужиками. Он вообще пил очень редко и только вино собственного приготовления. У него на участке был довольно таки большой виноградник. Зато курение было его настоящим пристрастием. Но и здесь, он был гурман. Курил только трубку, у него была их целая коллекция. Табак ему специально привозили откуда-то из-за границы, и стоил он не малых денег. Но дед до денег никогда жаден не был, хотя много их у него никогда и не было. Я любил деда. Он всегда угощал меня какими-нибудь сладостями, дарил игрушки, рассказывал сказки. Он был великолепным рассказчиком. И таких сказок, какие рассказывал он я больше нигде не слышал. Они были пронизаны волшебством. Герои их путешествовали по множеству всевозможных миров, где им встречались порою невообразимые существа. Я всегда удивлялся откуда дед знает столько удивительных сказок. И кажется теперь я открыл его тайну.
– Мой дед, - теперь я заглянул в глаза Делавару, - был донабером.
Магистр улыбнулся. Его взгляд как будто говорил, ну вот, наконец, ты догадался.
– Но он меня ничему не учил. Он только рассказывал сказки.
– Ты уверен?
Я кивнул, но особой уверенности в моем жесте не было. Какая-то догадка витала в моем мозгу, но я никак не мог за нее ухватится. Как будто кто-то прятал ее от меня.
– Позволь я помогу тебе.
Лильян поднялся и подошел ко мне.
– Расслабься, - он положил мне на голову свои маленькие ладошки, - дыши глубже.
Его пальцы спустились ниже, начали массировать мне виски.
– Постарайся вспомнить. Он должен был научить тебя. Видимо он спрятал это знание, чтобы ты не выдал себя до поры до времени, но теперь это время пришло.
Я закрыл глаза. От пальцев Делавара по телу бежала сладкая истома. В голове как будто кто-то открыл форточку и запустил свежий ветер, который тут же начал разгонять все еще клубящийся по закоулкам сознания туман. Я как будто заново родился. Воспоминания мощным потоком хлынули на меня, закружив в своем водовороте. Передо мной промелькнула вся моя жизнь, от первого вздоха, до настоящего момента. Однако одно черное пятнышко все же осталось. И я рванулся к нему, заставил его раскрыться. Мне явился дедушка. Он сидел в своем большом кресле, укутавшись стареньким пледом, и курил свою любимую трубку. Она досталась ему от его отца. День клонился к вечеру. Солнце почти коснулось своим краем горизонта, и небо окрасилось пурпуром. Я сидел перед дедом на своем маленьком стульчике с высокой резной спинкой. Мне было шесть лет. Дед выпустил очередной клуб дыма, и стариковски прищурившись, посмотрел на меня. У нас с ним была традиция. Вечером, когда я оставался у него на ночь, он рассказывал мне сказку. Такие сказки, как рассказывал мне дед, я больше не слышал нигде. Они были пронизаны магией, от тех приключений, которые выпадали на долю их героев, захватывало дух. Я слушал их с раскрытым ртом, забывая в эти мгновенья обо всем на свете. Да мой дедушка был мастером, рассказывать сказки. И порой мне казалось, что он сам являлся их участником. И вот в эту субботу родители оставили меня у дедушки на ночь. И я сидел перед ним в предвкушении очередной истории. Однако,
– Ты ждешь сказку, внучек? – наклонился он ко мне, обдав меня терпким запахом табака, от которого я чуть не закашлялся.
– Да, да дедушка, - закивал я в ответ.
Мой рот растянулся в улыбке до ушей. Ну, наконец-то дождался. Однако, в этот вечер меня ждало разочарование.
– Извини, малыш, но сегодня сказки не будет.
У меня тут же вырвался вздох разочарования.
– Но я покажу тебе кое-что интересное, хорошо?
Я насупился. Что может быть лучше его сказки? Но все-таки произнес:
– Хорошо.
Дедушка улыбнулся. Потрепал меня рукой по голове.
– Обещай только, что не испугаешься.
Испугаюсь? Я? Да мне уже шесть лесть! Я уже не маленький!
– Не испугаюсь, дедушка, - с вызовом ответил я.
– Вот и замечательно. А теперь смотри. И помни о своем обещании.
Дед отложил трубку в сторону. Откинулся на спинку своего кресла. Закрыл глаза и помассировал виски пальцами. Дыхание его стало тяжелым, прерывистым. На лбу, под редкими с проседью волосами, выступили капли пота. Затем он оторвал руки от головы, открыл глаза, и стал закатывать глазные яблоки вверх. Так что вскоре зрачки исчезли под верхними веками. Теперь на меня как будто смотрели белые бельма, прорезанные красными жилками. Хоть я и обещал не пугаться, от этого зрелища мне стало не по себе, и я не произвольно отодвинулся назад вместе со своим стулом.
По телу дедушки пробежала судорога. Я чуть не вскрикнул от неожиданности, но закусив губу, сдержался. Ведь я обещал не бояться. А в белых глазах старика стали прорисовываться зрачки с радужной оболочкой. Нет, он не возвращал глазные яблоки обратно, в их нормальное положение. Это были другие зрачки. Они как будто выплывали из глубины на поверхность, приобретая с каждой секундой все более четкие очертания. В это мгновение я позабыл все свои страхи. Зрелище было поистине зачаровывающим, ничего подобного я еще не видел. Наконец метаморфоза завершилась. Теперь радужная оболочка деда, приобрела яркий синий цвет. Как будто сверкали два драгоценных камня. И взгляд этих новых глаз приобрел осмысленность. Я понял, что теперь дедушка видит меня.
– Ты молодец, внучек, - произнес он, - не испугался. И за это тебя ждет награда. Я сотворю для тебя чудо. Хочешь?
Чудо? Но чудеса умеют творить только маги и волшебники. Неужели мой дедушка волшебник. Вот это да, класс!
– Хочу! – воскликнул я, и чуть тише добавил, - дедушка, а ты что волшебник?
Старик хитро прищурился.
– А ты как думаешь?
Он щелкнул пальцами и в его руке появился игрушечный рыцарь на коне. Я такого видел в магазине, и очень хотел, чтобы родители, мне его купили.
– Ох, - выдохнул я восхищенно.
Дед протянул игрушку мне. Я, немного опасаясь, как бы рыцарь не растаял в воздухе, осторожно взял его в руки. Рыцарь не растаял, он был абсолютно реальным.
– Спасибо, - прошептал я, не сводя глаз с игрушки.
– Пожалуйста, внучек, но это еще не совсем чудо.
– Да? – удивился я.
Для меня это было настоящим чудом.
– Смотри, - дед взмахнул рукой и вокруг нас закружился вихорь, состоявший из сверкающих, переливающихся всевозможными цветами песчинок. Я широко открытыми глазами смотрел на него, вдохнув и забыв выдохнуть. Вихрь кружился все быстрее и быстрее, охватывая при этом нас со всех сторон, пока мы не оказались внутри сферы. Она тихонечко гудела.
– Что это дедушка? – чуть слышно произнес я.
– Вот это настоящее чудо.
Гул оборвался, сфера перестала вращаться, и песчинки как по команде осыпались вниз, образовав вокруг нас сверкающий круг. Я оглянулся. Дома не было. Мы стояли на нашем утесе, нависающим над рекой, но дома не было. Над нами ярко светило солнце, в прозрачном, глубоком небе не было ни облачка; воздух, наполненный пряным ароматом трав, кружил голову. Царившую тишину нарушала только Белая, которая стремительно несла свои воды, распевая веселую звонкую песню, пенясь на валунах, кружась в водоворотах, падая с не больших каменных порогов.