Донкихоты Вселенной. Роман 2-х книгах
Шрифт:
Автор позволит себе мысленно представить, как, зайдя к нему, читает эту первую страницу его нового романа прославленный космонавт Георгий Тимофеевич Береговой, плотный, статный, с «властными бровями» и добрым взглядом.
Воображаю, как он вопросительно посмотрит на меня:
— Это куда же «внук Жюля Верна» нас направил? В Кристаллическую Вселенную?
— Представим, что, населенная людьми, наша планета Земля находится в узле решетки одного из звездных кристаллов, а во Вселенной их великое множество. В одной только нашей Галактике
— Вроде пятаков, одним небесным штампом оттиснутых, — усмехнется Береговой. — Вот бы туда добраться! Сколько же сверхсветовых скоростей набрать понадобится?
— Никак не больше световой.
— Это верно, — вступит наш третий собеседник, «первопроходчик космоса», раньше всех шагнувший в открытое межпланетное пространство, кистью художника потом запечатлев его.
Алексей Архипович Леонов когда-то награждал меня памятным знаком космонавтов.
— Помним, помним, — оживится Береговой. — Ваш университетский профессор утверждал, что со сверхсветовой скоростью далеко не улетишь.
— Вот-вот, — подтвердит Леонов. — Лет до ста нам расти, все без старости, и только разгоняться да тормозить.
— Конечно, — вступлю я, — при ускорении разгона, равном ускорению земной тяжести (с большей тяжестью долгой жизни не прожить!), если в двадцать лет вылететь, то лишь в течение двадцати лет можно наращивать неограниченную скорость. Столько же лет понадобится и на торможение. И за все это время, летя со средней скоростью десять световых лет в год, пройдешь лишь четыреста световых лет расстояния.
— «Сверхсветовая черепаха»! — рассмеется Леонов. — Только разогнался, а уже тормози, назад поворачивай, чтобы к своему столетнему юбилею вернуться [26] . На полпути к ядру Галактики! Природа, она хитра! Запрет на общение чужих миров, надо думать, в основе ее заложен.
— А неплохо было бы, — подзадорю я, — добраться до такого же, как наш, узла звездного кристалла и на планету-близнеца ступить?
— Неплохо бы, да «бодливой корове бог рогов не дает», — отшутился Леонов.
26
Примечание автора для особо интересующихся. Скорость звездолета V = t, где = 9,89 метра в секунду квадрат, а время t = Один год = 3600 x 24 x 365 = 31536000 секунд и V = 309368 км/сек; С — скорость света. При ежегодном увеличении скорости полета на эту величину за 20 лет скорость достигнет V = 20 С. Средняя скорость Vср. = 10 св. лет/г. Пройденное за 20 лет расстояние составит 20 x 10 = 200 световых лет. Столько же будет пройдено и при торможении. Итого — 400 световых лет.
— А там все развивается по нашим же законам, — интригующе продолжу я. — И планета населена…
— Людьми, — вставит Береговой.
— Совсем такими
— Выходит, через космос можно к самим себе причалить? — добавит Береговой.
— Зачем же звездолет? — отзовется Леонов. — Встань перед зеркалом и беседуй сам с собой о жизни.
— Нет, лучше к ящерам иль к фараону. Египетскую чарку с ним распить, — не уймется Береговой. — Недаром бог Тот у них покровителем мудрости считался и якобы с Сириуса прилетел.
— А если не шутить? — предложу я. — Если вспомнить, что при теории относительности с достижением субсветовой скорости звездолет перейдет в другой «масштаб времени»? Эйнштейн доказывал, что время на таком объекте так сожмется, что неимоверные расстояния им будут пройдены за мгновения «по бортовым часам», поскольку они замедлят ход. И ядерные физики, имея дело с субсветовыми скоростями элементарных частиц, во всем согласны с ним.
— Так то ж микромир! — попробует возразить Береговой.
— Закон Природы общий. Давайте помечтаем, что стало бы с нами, достигни мы субсветовой…
— Когда часы остановятся карманные?
— Не для нас, а лишь для тех, кто проводил нас в путь. Для них-то мы уподобились бы лучу света, а для нас все звезды мелькали бы мимо. И главное, что «время» на них тоже «мелькало» бы. Мы пройдем во Вселенной любое расстояние, а стрелочка корабельных часов едва сдвинется с места, на Земле же минут тысячелетия! Так что такой полет по плечу лишь Героям, способным оставить свое время, родных и близких.
— Так бывало, — напомнит Леонов. — Когда в атаку шли или впервые космос штурмовали. Никто не знал, вернется или нет.
— А мы вернемся! Но главное, достигнем планеты-близнеца. Загадочную иноземлю. И, может быть, тогда, когда не разрушится ее космический сосед, планета Инофаэтон. У нас от подобной планеты остались лишь ее обломки, растянулись между Венерой и Марсом (на орбите Фаэтона), но во имя этого пример погибшего из-за ядерной войны Фаэтона надо признать науке, как это сделал Нильс Бор.
И пришлось бы мне рассказать друзьям-космонавтам о встрече московских писателей в 1967 году с Нильсом Бором и его супругой, бежавшими от гитлеровцев во время войны из Дании на парусной лодке.
Высокий лоб на удлиненном лице, усталые плечи, приветливо-проницательный взгляд.
Автор квантовой теории Нильс Бор один из немногих сразу принял специальную теорию относительности Эйнштейна и всю жизнь поддерживал с ним дружеские отношения, хотя Эйнштейн так и не воспринял квантовой теории Бора, без которой современные физики обойтись не могут.
Говоря о переизбытке знаний физиков, Бор признался, что для выхода из научного тупика требуются безумные идеи, каковой в свое время и оказалась теория относительности. И столь же безумная идея, как ему кажется, должна теперь объединить эту теорию с электродинамикой, теорией гравитации и будущей теорией вакуума. Эйнштейну, ставившему перед собой такую задачу, решить ее не удалось.
Нас, писателей, собралось тогда немного. Сохранилась редкая фотография. Семен Кирсанов, Борис Агапов, Юрий Тушкан, Леонид Соболев, Василий Захарченко, все былые соратники…