DOOM: Небо в огне
Шрифт:
— Постой, — сказал Флай, когда медбот начал увозить моего Альберта.
Альберт попросил медика подождать минутку. И ошарашил нас вот чем:
— Идальго может говорить с ними, как с двумя разными существами, так же, как это делаешь ты, Флай. Но я понял кое-что, когда попросил их синтезировать кольцо для Арлин — тогда у меня появилась возможность пообщаться с другими существами на базе. Есть одна уловка в общении с Сеарсом и Роэбаком. Они думают, что мы единое целое.
— Я ожидала, что их коллективизм
— Не коллективизм, — возразил Альберт. — Они — часть настоящего коллектива. Это полностью разные вещи! Они могут понимать только групповые образования, сформированные силами двух индивидуумов. Они просто не способны воспринимать трех человек за раз.
Так вот почему Альберт принес свою голограмму, когда присоединился к нам на встрече с C&P. Но они явно поняли, что это был какой-то виртуальный трюк. Либо C&P, в силу каких-то особенностей, просто отказывались иметь дело с неприемлемыми комбинациями. Такова их культура.
— Вам требуется медицинский надзор, — сказал медбот. Это прозвучало вспыльчиво.
Учитывая отсутствие голубых сфер, мы не собирались больше удерживать Альберта. Стойка укатилась, везя Альберта на специальном «подносе».
— Так вот вы где, — сказал капитан Идальго, подходя к нам. Его сопровождали двойники. — Надеюсь, капрал Галлатин восстановится, — произнес он, наблюдая за удаляющимися фигурами. — Они сотворили чудо со мной, так что думаю, и Альберт будет в порядке.
Похоже, пришло время проверить теорию Альберта. Флай, этот старый читатель мыслей, приступил к делу:
— Сеарс и Роэбак, не могли бы вы ответить нам, почему ваш корабль заключен в лед?
C&P впали в возбуждение. Они совершили свой фирменный взгляд друг на друга и при этом начали трясти головами. Причем не синхронно. Наконец они решились на попытку общаться с нами троими.
— Флай и Арлин, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.
Затем они начали заново.
— Флай и Эстебан, корабль был помещен в лед, как часть кометного ореола, так легче избежать детекторов.
И затем:
— Арлин и Эстебан, корабль был…
— Спасибо, этого достаточно, — сказал Флай. — Мы скажем остальным.
Иногда капитан Идальго становился похож на человека, чей мозг отослали в химчистку, в результате чего он стал слишком церемонным.
Арлин приняла это, как мужчина. Ей следовало быть счастливой. Идальго отдал мудрый приказ. Меня оставят здесь. Я буду жить. Я восстановлюсь через несколько месяцев, по временным стандартам Земли. Миссия не может ждать. Идальго потребовалось всего несколько дней, чтобы вылечиться. Он был командиром. А я бы был балластом.
И пока я буду стареть, Арлин будет оставаться молодой. Может быть, так и должно быть.
При всей ее крутизне и силе, она производила
Я предвидел это прежде, чем она сказала:
— Ты мужчина, за которого я хотела выйти замуж. Ты мой мужчина.
Я поверил этому. Я верил в то, что это были не просто слова. Пока она стояла у моей кровати и мы держались за руки, я произвел несложные расчеты в уме. Мне будет шестьдесят семь лет, когда она вернется.
— Я люблю тебя, Арлин.
— Это не то, что я хотела от тебя услышать.
Я сжал ее руку и сказал:
— Я знаю, что ты по-настоящему любишь меня, Арлин. И не имеет значения, что ты адский морпех, выполняющий свой долг, не важно какой.
Остальные ждали, чтобы сказать свои прощальные слова.
— Пусть войдут, — сказал я.
— Нет. Только после того, как мы кое-что уладим.
Мы не планировали бракосочетания. Эта женщина была непослушной. Она легла на кровать рядом со мной. Думаю, это можно назвать кроватью, даже при том, что это было куда лучше кровати. Что-то вроде «сверхкровати» или «суперкровати».
— Арлин, — пытался я привлечь ее внимание. — То, что я лежу, не значит, что правила изменились.
— Что значит это «лежу»? — спросила она, озорно улыбаясь.
— Арлин.
— Альберт.
— Ты не собираешься снова говорить мне о занятии любовью, ведь так?
— Ты займешься любовью только со своей женой, — выдохнула она мне в ухо.
— Верно.
— Все в порядке.
Столь многое случилось со мной за последнее время, что я больше не доверял своим ушам. Мои барабанные перепонки все еще болели после приключений за дверью.
— Арлин, что ты только что сказала?
— Я сказала «да», мой большой дурачок. Я принимаю твое предложение.
Я готов был закричать «Ура!» и отплясывать джигу. Но поскольку я не мог этого сделать, я просто обнял ее со страшной силой и поцеловал ее. И это был не братский поцелуй. В тот момент, когда мы задержали дыхание, мой мозг снова начал работать на всех оборотах.
— Но что будет с миссией? — спросил я.
Она положила свою голову на мою грудь, а я положил свои руки на этот рыжий ковер.
Затем она подняла голову и посмотрела на меня самыми красивыми изумрудно-зелеными глазами в галактике.
— Я по прежнему лечу, — сказала она. — Но у нас будет время для медового месяца.
— Сколько? — осмелился я спросить.
— Шесть дней, — сказала она мягко. — Капитан Идальго сказал, что у нас будет шесть дней.
Мы можем на них рассчитывать. Он нас поженит.
Я снова поцеловал ее.
— Ты ведь не станешь одевать эти глупые стринги и стриптизерские лифчики? — спросил я.