Допустимая погрешность некромантии
Шрифт:
Вся троица вернулась ко мне, но до моей наготы им вовсе не было дела. Они даже ладошки свои кривенькие вверх задирали и как будто пытались меня успокоить:
— Тихо, Тайишка, тихо! Тебе сейчас трудно все осознать, потому поверь на слово — мы знакомцы твои. И когда ты утрецом померла, так решили, что на тебе испытания и проведем. Ежели удастся, то хорошего человека на белый свет вернем, а ежели нет, то ты все равно с утреца померла…
— И все ведь удалось, так что сделай милость — возрадуйся уже! И нам учитель дипломную защитает! Нам до
— Всем хорошо, Тайишка, всем! Так что прекрати кукситься и возрадуйся!
Весело, но мне надоело еще в самом начале. До такой степени, что захотелось захныкать, хотя я вовсе не плаксива:
— А как мне проснуться-то, знакомцы? Я вот сейчас ка-ак проснусь, на вас обиженная, и больше не приду для приятельской болтовни!
— О чем она, Ридди?
По всей вероятности, этот был из них самым башковитым. Или просто самоуверенным, что часто путают с умом. Он окинул взглядом меня, потом друзей и серьезно резюмировал:
— Понятия не имею.
— Может быть, мы вернули Тайишку, да не целиком? — предположил третий, имени которого я еще не слышала.
— Понятия не имею, — с той же серьезность повторил Ридди.
В конце концов они удосужились дать мне какой-то грязный плед, чтобы завернулась в него, и кружку с кислым молоком. Я не испытывала особенного голода, да и предпочла бы перекусить чем-то более съедобным, потому отставила кружку на пол, вся сжалась для сохранения тепла и пыталась расслышать, о чем они в углу бубнят. Скорее бы Костя пришел — разбудит ведь. У него характер такой: тихо телевизор не заберет, обязательно захочет и настроение испортить. А у спящей меня настроение очень устойчивое. Приди скорее, Костенька, испорть уже мне настроение!
— Может, все-таки учителя позовем? А вдруг она взбеленится, как гака?
Все оглянулись на меня, зыркнули круглыми глазами. Вероятно, они боятся меня не меньше, чем я их.
— Как… гака? Подожди-ка, ведь в черной книге точно было о том, что некоторые люди возвращаются не людьми…
Я тут вот что подумала. Мне и холодильник не слишком-то нужен. Приходи, Костя, забирай и холодильник. Что хочешь забирай, ничего не жалко. Только разбуди.
— А если она все же ведьма? Ведьм же нельзя возвращать!
— Да не была Тайишка ведьмой! У ней волосья светлые, а не рыжие! Или погодь, может, немного рыжие?
Рыжей меня в глаза еще никто не осмеливался называть. Перемахнула одну прядь через плечо и зажала в кулаке. Да, даже при таком жутком освещении ни капли рыжины, чтобы ярлыки тут навешивать! Странно только, что волосы мне снятся длиннее, чем есть. Почти до пояса — красота! Но я бы ни за что такие патлы не отрастила, слишком много ухода требуют. В прошлом месяце под длинное каре подстригла…
— Она могла не знать, что ведьма! Нигде ж не училась, с колдунами не общалась, а они ж изредка бывают и не рыжими... А-а! Ребята, мы вернули к жизни ведьму!
— Не паникуй! — истеричным шепотом отозвался
И последнее «вать» прозвучало писком на грани слышимости. Да, истерика у всей троицы не за горами. И у меня недалеко. Сейчас вдруг вспомнился Костя. Зачем я вообще с ним расставалась, с любименьким моим? Ну и пусть зануда, ну и пусть любитель разводить бесконечные скандалы на ровном месте. Зато сейчас был бы дома — глядел бы свой любименький телевизор и нудел бы под ухом, что я разоспалась посреди бела дня. Ко-остя, Ко-о-остенька, где ты там, родной?
Наконец-то приятели мои новоявленные созрели до очередной гениальной мысли:
— А почему она молоко не пьет? Может, ей не молоко нужно?
Хором ахнули и отшатнулись к противоположной стене, как будто в моей приподнятой брови разглядели смертоносное оружие. Потом Ридди, демонстрирующий хоть какие-то признаки интеллекта, выдавил:
— Это не значит, что она гака. Пока еще не значит… Но до тех пор, пока не убедимся, учителю ее показывать нельзя — вышвырнут из академии за милу душу.
— Вышвырнут, — согласился Изинк.
И третий, имя которого я не запомнила, поддакнул:
— Как пить дать — вышвырнут. А если гака проголодается до того, как мы позовем учителя?
— Да не гака это! — рявкнул на него Ридди. — Глянь, глаза какие добрые!
Я окатила их презрением. Возможно, в плохо освещенной каморке не видно, какие именно у меня глаза добрые. Однако сомневающийся облегченно кивнул, а Ридди вздохнул:
— Товарищи, нам нужна помощь.
Да ладно! Мне уже полчаса назад стало ясно, что им нужна серьезная помощь. От присутствия пары психиатров в нашей компании я бы точно отказываться не стала. Но у Ридди на уме был другой план:
— Мой кузен учится в выпускном на мага… Если он не сможет дать совет, тогда уж пойдем сдаваться учителю.
— Это который Эльрик? — скривился прыщавый. — Да он такую цену заломит, что мы потом сами гаками станем, чтобы прокормиться.
— Эльрик, Эльрик, — сокрушенно, но уверенно добивал Ридди.
— Я против! — заверещал третий, имя которого так и канет в анналы этой комедийно-эротической истории по причине моей невнимательности. — Он у тебя… прости ради первого надгробия, просто ужасный человек!
Ридди повернулся к нему и отчеканил:
— Согласен. И готов выслушать твои предложения.
Предложений больше не нашлось, и потому меня оставили в одиночестве. Не забыв запереть дверь. Я огляделась еще раз. Стол в центре, на котором я очнулась, оказался кроватью без матраса, выдвинутой в центр. Еще две стояли около стен. Пара больших тумб и смердящие лампы на стенах. Как они тут не задыхаются? Узенькое мутное окошко под самим потолком. Восхитительный кадр для начала фильма ужасов. Что-то в моем кошмаре все жанры перемешались, а я не сторонница подобных миксов. Костян мой явно запаздывает. Ну не уйдет же он, не разбудив меня? Только не это!