Допустимая погрешность некромантии
Шрифт:
Он усмехнулся, но сказал вдруг очень серьезно:
— Я… благодарен тебе за этот порыв. И взамен обещаю, что после моего возвращения я сделаю все, о чем попросишь. И отпущу навсегда без задержек, если скажешь. Больше не будет никаких условий, только помоги решить эту маленькую политическую загвоздку.
Это была не первая наша сделка, но только сейчас я не чувствовала ни давления, ни безысходности. Я помогу его величеству, потому что хочу помочь. И в кои-то веки я полностью одобряла поступок Керина Шакки, потому в этот момент не могла бы не занять его сторону.
Глава 20
Керин
Король хмурился, Эльрик смеялся, наблюдая за мной и Керином со стороны. Мне тоже было очень странно смотреть на него сверху вниз и видеть перед собой себя саму, но и в теле худенькой девчонки некромант умудрялся выглядеть высокомерным.
— Будь добра, сохрани мой дом и жизнь его величества до моего прихода, и больше я ни о чем не попрошу.
— Будь добр, сохрани мое тело, и тогда перед возвращением домой я устрою тебе поистине незабываемую ночь! Кстати, Керин, а ты никогда не был в теле девушки во время…
— Прекрати. В смысле, мне нравится ход твоих мыслей, но сейчас мне нужно думать о другом.
— Тогда просто возвращайся.
— Вернусь. Примерно через семь дней, Софима я смогу найти заклятием, — он показал мизерную склянку, в которую король нацедил крови из проколотого пальца еще утром. — И тогда проблемы только начнутся.
Я вздохнула и выпустила его руку. Керин направился к конюху, уже подготовившему лошадь, даже не обернулся ко мне, запрыгнул в седло и выехал за ворота. Должна признать, мы придумали очень славно: эта девушка со светлыми развевающимися волосами издалека не вызывает никаких подозрений. А я уж тут точно продержусь семь дней.
Эльрик подошел ко мне. Я было подумала, что мне придется целую неделю выносить его беспрестанные смешки, но выглядел он теперь задумчивым.
— Переживаешь? — догадалась я.
— Немного. Господин Шакка был прав, когда сказал, что они побоятся напасть, пока он здесь. Я тоже так думаю. И стены заговорены очень мощной магией… но все равно тревога есть. В жизни всякое может случиться. А вдруг кто-то из магов выяснит, что ты — не он?
— Тогда придется отбиваться. И рассчитывать на эти заговоренные стены.
Эльрик неуверенно покачал головой — и мне это не понравилось. Я схватила парня за локоть и развернула к себе:
— Ведь если вдруг все пойдет наперекосяк, то ты не предашь? Так ведь, маг Эльрик?
— Ух! — он притворно поморщился. — В этом теле ты поистине страшна!
Но все было тихо. Дорб то и дело наведывался в столицу и сообщал новости, и яснее ситуация не становилась. А я верю в то, что отсутствие плохих новостей — и есть хорошая новость.
— Я так и не понял, господин Шакка, почему вы перестали слышать меня на расстоянии?
— Мне тебе письменный отчет предоставить? — я
— Да ничего особенного, господин, — тем же ровным голосом продолжил Дорб. — Никаких официальных заявлений. Но на центральной площади как будто готовят праздник: строят деревянный помост, везут из Приречья глиняные грядки с розами.
Я перевела взгляд на короля. Он тяжело вздохнул и пожал плечами:
— Не имею понятия, что Дирим собирается праздновать! Предположил бы, что коронацию, но это невозможно провернуть, пока я и мой первый сын живы и не отказались прилюдно от власти.
Дорб просто продолжал докладывать, не обращая внимания на наше волнение:
— Во дворец мне прохода нет, потому я больше по рынку шныряю. Ходят слухи, что ночью жена министра магии спешно покидала город, как и несколько других высокоблагородных дам. Вместе с малыми детьми, ежели у кого имеются.
— Это логично, — кивнул король. — Семьи моих сторонников сейчас под угрозой! Пятьдесят лет столица не видала политических казней, но все знают историю!
Я не удержалась и положила руку на его. Пусть со стороны и выглядело странно, что некромант с таким сочувствием относится к переживаниям других, но пока в этой комнате не было посторонних. Его величество нравился мне все сильнее. Я проводила часы за беседами с ним. Он любил поговорить, был склонен к глубоким, почти философским, размышлениям, но являл собой личность достаточно жесткую, умеющую принимать сложные решения. И притом не мог решиться на вынесение смертного приговора для своих родных. Ее величество, уже третья жена короля и мать двух младших детей, осталась во дворце, сразу приняв сторону его противников. Мне пришло в голову, что она невероятно глупа: ее детям трон все равно не светит, так ради чего предательство? Или она, наоборот, очень умна, и сделала беспроигрышную ставку… тогда наши дела хуже, чем я надеялась.
Мой мир его практически не интересовал: никакого любопытства к нашему транспорту или развлечениям. Он задавал вопросы только о политике и экономике. К сожалению, я далеко не все могла подробно объяснить, и, вероятно, выглядела в его глазах полной дурой. Реабилитировалась только за счет пересказа лекций о финансовых системах — все, что могла вспомнить. Но его величество ловил каждое слово, а потом и вовсе принялся записывать. Так и сказал:
— Я сейчас этого понять не способен, но когда-нибудь разберусь. Или Софим разберется! Как же мне записать «механизм мультипликатора-акселератора»?.. Хоть картинками рисуй, в самом деле!
Возможно, выводя стрелочки и ставя непонятные самому себе значки, он просто отвлекался от переживаний. И я была рада, что могу помочь хотя бы в этом.
Гости пожаловали только на четвертый день. Я кивнула охране, чтобы открыли ворота и впустили пятерых всадников. Старший из них, грузный мужчина в преклонном возрасте, спешился и направился ко мне. Я заставила себя держать спину прямой, хотя внутри все дрожало от страха.
— Господин Шакка! Обойдемся без приветственных церемоний и не будем вспоминать старые обиды. Я здесь в качестве посла!