Дорога домой

Гутеев Виктор

Что подействовало, голос его или девушка обрела способность соображать, но в следующий миг, издав нечленораздельный звук, она бросилась на шею подоспевшего Алексея.

— Тихо, — не зная, как успокоить сотрясаемую рыданиями девушку, Алексей принялся водить перчаткой по вздрагивающим плечам. — Всё, его уже нет, не плачь.

— Кто такие? — прошипел наушник.

С трудом разомкнув объятия медсестры, обернулся. Поймал подкреплённые оружием сканирующие взгляды идущих меж контейнеров пехотинцев.

— Я спрашиваю, кто

такие? — услышал всё тот же неприветливый голос.

— Майор Вольнов, командир первой роты, батальон Асада Аша. Вы кто?

— Сержант Бейкере, — вытянулся перед Алексеем рослый пехотинец, — командир взвода, вторая рота первого батальона. Командиром стал сегодня, — уточнил он. — Вот, — указал сержант на стоявших в проходе семерых солдат, — всё, что от нашего взвода и осталось.

— С крещением, — заглянув в хмурые лица, сказал Алексей, — здесь что делаете? Зачистка этих секторов в вашу задачу не входит. Ваш мостик и всё с ним связанное. Или есть изменения, о которых я не слышал?

— Да кто их там поймет, — неприятно скривившись, выпалил сержант, — неразбериха полная. Офицеров выбили, кто командует, непонятно. Несколько раз друг в друга палили. Бардак, — сплюнув сквозь открытое забрало, скривился сержант.

— Командир полка?

— Не знаю, — ответил Бейкере, — в начале боя с эфира не вылазил, последний час ни звука, наверное погиб.

— Да где там погиб, — вмешался в разговор один из бойцов, — ты же знаешь, он вместе с начштабом в спасательной шлюпке разместился. Того я потом у мостика видел, он убитого комбата замещал, а полковника доблестного там и близко не было. Прячется халлов выродок где-нибудь или вообще с корабля смылся.

— Молчать, — осадил бойца Бейкере.

— Да пошёл ты, — огрызнулся тот, — мы с тобой ещё час назад в одном звании были, поэтому рот мне не затыкай, а полковнику нашему, чтоб такое не слушать, стоило больше времени подготовке уделять, а не смотры в честь визитов начальства устраивать. Он думал, всю войну за папиной широкой отсидится? Отсиделся, мать его, и мы с ним вместе. Достались командиры на наши головы.

— Ну ка рот закрой, — прервал Алексей поток праведного гнева.

Боец встрепенулся, зыркнул на Алексея, но что-то подсказало, что обострять не стоит. Зло сплюнув, он прикрыл рот и отвёл взгляд.

— Что бы ни случилось, рядовой, — сделав упор на последнем слове, продолжил Алексей, — а права на бунт никто не давал, неподчинение приказу в военное время всегда и везде каралось одинаково.

— Я не говорил о бунте. — Долговязый рядовой вновь поднял глаза и не мигая уставился на Алексея. — Мы выполнили задачу, умылись, но выполнили. Просто я не хочу идти на убой по велению трусливых бездарей. Считаю, это моё солдатское право.

— Твоё право — заткнуться и прочёсывать склад, — оборвал бойца Бейкере, — рассредоточились, — прикрикнул он на сгрудившихся в проходе солдат. — Вперёд.

Пехотинцы

растворились в лабиринте склада. Пожелав им удачи, Алексей отпустил осу и повернулся к всё ещё всхлипывающей девушке.

— Звать тебя как, горе луковое?

— Леста.

— Сейчас, Леста, ты прячешься…

— Нет, — вскрикнула девушка и как ненормальная замотала головой. — Я не останусь одна.

— Прячешься, — добавив грозы интонациям, перебил он девушку, — и сидишь как мышь до самого…

— Я не останусь одна, — глядя полными слёз и мольбы глазами на Алексея, Леста опять завертела головой, — не бросай меня, прошу.

Уговоры и угрозы не смогли убедить находящуюся на грани истерики женщину. Слушая аргументированные доводы Алексея, она вроде бы соглашалась остаться, но стоило ему сделать шаг, как тут же двигалась следом.

— Ну что опять? — остановившись в пятый раз, раздражённо обернулся Алексей. — Ты что, дура, не понимаешь? Со мной опасно. Слушаю, — выдохнул он, выхватив в эфире свой позывной.

— Майор, живой? — услышал голос Старкова.

— Живой, что со мной будет.

— Короче так, — молвил зам, — комбат убит, всё, что кроме него над нами стояло, было послано в машинное отделение и на связь не выходит. Центральное управление отсутствует, связи и взаимодействия между батальонами никакого. Обстановка непонятная, на частотах первых двух батальонов сидят разные голоса, добиться от них чего-то вразумительного не удаётся. По палубам бродят разрозненные группы из обоих батальонов. Флот далеко, связи нет, если вахны ещё раз возьмут это корыто на абордаж, с такой организацией нам не устоять.

— Дальше.

— Ну мы посовещались с ротными и решили двинуть тебя на наш батальон. Временно, — поторопился добавить Старков, — никто ничего не делает, а делать что-то надо и срочно.

— Мы посовещались и решили, — передразнил он Старкова, — у нас тут, что, анархия начинается?

— Не то слово, — подхватил заместитель, — сам не понимаю, как такое возможно. Какие будут указания?

— А сам что?

— Так мы все разжалованные, а тебя вроде как звания не лишали.

«Хитрец, — при мыслях о Старкове вспомнил состоявшийся между ними откровенный разговор. — Не надо было ничего говорить».

Оборвав ход собственных мыслей, новоявленный командир обозначился в эфире.

— Вы с палубами закончили?

— Да, — незамедлительно отозвался Старков, — отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.

— Хорошо, — сказал Алексей. — Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?