Дорога домой

Алексей РУНДКВИСТ

ДОРОГА ДОМОЙ

Свинцовые холодные волны накатывали на черный галечный пляж. Угрюмое небо сурово смотрело на разбухшую от непрерывного дождя землю. Промозглый ветер гнал мелкую водяную пыль, бросая ее в окна прибрежного санатория, откуда сквозь струящуюся по стеклам воду меня провожали взглядами грустные лица отдыхающих.

Я шел по самой кромке прибоя. Море, то и дело бросалось на берег и не

в силах дотянуться до меня, шипя от злости, отползало обратно. Мелкие камушки липли к сапогам, словно желая прокатиться напоследок, перед тем как их утянет вглубь особенно длинный язык приливной волны.

Я шел домой. Над темными валами, перекидывающими друг другу обрывки пены, будто играя в какую-то замысловатую игру, тоскливо и одиноко звучал крик чайки. Она то же была одна над серой пенистой равниной. Она была одна, но это море, этот мокрый мир с низким тусклым небом, эти темные блестящие скалы был ее домом, ее родиной. Она никогда не знала ничего другого.

Я шел домой, и мелкие дождевые капли скатывались по плечам. Мой шерстяной плащ давно должен был промокнуть, но вода будто бы понимала что-то и не спешила покидать этот берег, укрывшись в складках материи.

Я шел домой, не зная дойду ли когда-нибудь или так и буду шагать по краю мира всю жизнь.

– Остановись... Подумай...
– шептали голоса, неведомых доброжелателей, - Ведь ты никогда не сможешь его найти...

– У тебя нет дома? Так купи его!
– назойливо кричали размалеванные красотки с рекламных щитов.

– Остепенись, найди работу, заведи семью, детей...
– советовали знакомые. И уверяли:

– Ты будешь счастлив!

Но я только качал головой в ответ и грустно улыбался особо настойчивым доброхотам.

– Это все не для меня... Что бы я ни создал здесь, все будет лишь копией чего-то большего. Чего-то невообразимо, невероятно прекрасного, спрятанного где-то совсем рядом, очень близко, может быть за ближайшим поворотом... Надо лишь найти это.

– Но послушай...
– возражали они, семеня рядом, - Подожди...
– и отставали один за другим, не зная, что еще сказать, а я шел и шел вперед. Один.

...Здание последнего санатория скрылось из виду, утонув в мокром тумане. Смолк позади и голос чайки, а дождь стал вдруг едва заметен лишь тихонько, самыми мелкими каплями, напоминая о себе. Даже ветер перестал хватать полы плаща, видимо, окончательно утратив надежду меня удержать.

Черная

дуга пляжа уходила за горизонт. Она была настолько плавной и симметричной, что казалась отражением самой себя в туманном влажном зеркале из дрожащего воздуха.

Я шел, чувствуя как с каждым моим шагом звуки этого мира затихают, и их место постепенно занимает тишина, звенящая, словно тонкая натянутая струна.

Неожиданно, будто соткавшись из, до того невидимых, нитей или протаяв в запотевшем стекле, впереди появилась высокая фигура медленно двигавшаяся мне навстречу.

Человек напоминал кого-то очень знакомого. Казалось последний раз, я видел его совсем недавно, а до того знал всю жизнь. Вот только сейчас никак не мог его вспомнить.

Ветер не теребил полу длинного плаща, вода стекала по его плечам не впитываясь в шерсть, а глаза смотрели с на меня с грустной все понимающей улыбкой.

– Здравствуй, - сказал он и коснулся ладонью дрожащей призрачной поверхности между нами.

– Здравствуй, - сказал я, и то же коснулся ее.

– Ищешь?
– спросил он

– Да, - ответил я, - а ты?

– Уже нет, - вздохнул он и отвел глаза.

– Но... но почему? Ведь я уже так близко...

– Да, - согласился он, - близко. И всегда будешь почти рядом с ним...

– Так ты старше меня?

– Да, - он кивнул, - на десять лет.

– Значит... значит я никогда не смогу его найти? Он ничего не сказал, только снова вздохнул.

– Но я буду искать, буду идти, пока хватит сил...

– Знаю, - грустно ответил он. Секунду мы смотрели друг другу в глаза, а потом разом шагнули вперед в туманную поверхность зеркала.

Тонко звеневшая струна вдруг лопнула, оборвав краткую паузу в неудержимом потоке лет. И вновь звуки нахлынули на меня со всех сторон: шорох волн, тихий шелест дождя, а далеко позади, продолжал тоскливо звучать крик чайки.

Я прошел несколько шагов и остановился, оглянувшись.

За моей спиной никого не было. Лишь цепочка неглубоких следов уходила к воде. Чуть шевельнулась серая равнина, и новая волна докатилась до моих ступней, закружившись вокруг них пенистыми бурунчиками, а когда она отхлынула пляж был чист как чист белый лист бумаги, на который еще только предстоит нанести слова.

И вновь я один шел по самой кромке прибоя. Шел домой...