Дорога домой
Шрифт:
— Спасибо, — негромко и как-то торжественно проговорила Фэссэ и, коснувшись губами его щеки, ускользнула прочь. А Ярт остался размышлять, за что именно его только что поблагодарили.
Шалмира прижалась к стене за колонной и постаралась не дышать, когда Фэссэ легко сбегала по ступеням мимо нее. Она проводила девушку долгим взглядом и обхватила плечи руками, только сейчас ощутив, как зябко тут, наверху.
Выглянув на площадку, Шаллэ убедилась, что Ярт по-прежнему стоит у перил, глядя на небо. Но она уже не была уверена, что
Шалмира прислонилась к стене, вспомнив, как они сегодня дрались в Оружейной. Они играли, это было понятно. Но играли всерьез, не щадя ни себя, ни противника. И им это нравилось. Фэссэ была для Лайнэ достойным противником, несколько раз она почти достала его. И в такие моменты его глаза вспыхивали азартом и чуть ли не счастьем.
Шалмира еще раз бросила взгляд на высокую фигуру на террасе и медленно направилась назад, стараясь не шуметь.
Она пришла сюда в надежде поговорить с ним, чтобы поставить точку в этой глупой ссоре. Потому что ей не хотелось с ним ссориться. И девушка очень жалела, что так получилось, ведь в чем-то Лайнэ был определенно прав — ее брат сам первый начал.
А еще она просто не могла долго быть без него. Рядом с ним было так хорошо, так легко! И ей очень хотелось, чтобы однажды сбылся ее сон, тот, что приснился ей в его комнате. Сон, в котором он был рядом с ней, и им было хорошо вдвоем. Сон, в котором он любил ее…
Но сейчас девушка не была уверена, что им вообще теперь стоит встречаться. По крайней мере, в ближайшее время, пока она не успокоится.
Шаллэ завернула в свой коридор и, не выдержав, села на скамейку и расплакалась. Было больно и обидно. И странно пусто внутри. И где-то в этой пустоте перекатывался тугой тяжелый комок горечи.
— Шалмира? — на ее плечи легли чьи-то ладони, и девушка увидела над собой тревожные глаза Нэлэ. Подруга вопросительно смотрела на нее:
— Что случилось? Ты почему здесь? И почему ты плачешь?
— Так, — Шаллэ вытерла глаза и через силу улыбнулась. — Не обращай внимания. Соринка в глаз попала, вот и слезится.
— Угу, — Нэлэ подняла ее со скамейки и затащила к себе в комнату. — Понятно. Как эту соринку зовут? Иламир?
— При чем тут Иламир… — Шаллэ передернула плечами и досадливо поморщилась. — Что он мне сделает? И вообще, с чего ты взяла, что я из-за кого-то плакать буду? Я же говорю, соринка в глаз попала!
— Да, конечно, — насмешливо кивнула подруга и протянула ей стакан воды. — Выпей и успокойся! Ты же не собираешься завтра на Совет заявиться с покрасневшими глазами?
— Нет, — Шалмира взяла стакан и мрачно посмотрела в воду.
— Может, расскажешь? — полюбопытствовала Нэлэ, присаживаясь рядом. — Тебе же самой будет легче. Уж поверь мне. Даю слово, что никому ничего не расскажу.
— Да нечего мне рассказывать, — вздохнула девушка, отпивая воду мелкими глотками. — Просто плохое настроение…
— Уже
— Какая разница? — Шалмира ссутулилась. — Все равно он другую любит. Я для него так, сестренка младшая… — она отставила стакан в сторону и мрачно посмотрела на подругу. — Ну, вот скажи мне, почему я не могу быть такой? Почему у меня не получается быть смелой и решительной? Почему одни — яркие и свободные, и на них все обращают внимание, а я, как серая мышка, все время в уголке? Почему я даже от присмотра Иламира избавиться не могу?
— Это потому, что мы все разные, — Нэлэ пожала плечами. — Не стоит изображать из себя то, чем ты не являешься, Шаллэ. Поверь мне, далеко не всем нравятся яркие и решительные девушки. Они чаще всего остаются одни дольше всех. Потому что их боятся. Ими любуются, но их опасаются. Их любят на расстоянии. Для того, чтобы быть рядом с такой, мужчинам приходится самим быть сильнее и изощреннее, чтобы покорять их, — она покачала головой. — А на это мало кто способен.
— Поверь мне, этот способен, — Шалмира запустила пальцы в волосы. — Они друг друга стоят.
— Если он любит другую, отступись, — посоветовала подруга и слегка усмехнулась. — Пока ты не убедила себя, что любишь его и только его.
— А я и не собиралась за него бороться. Это бесполезно, — вздохнула Шаллэ. — Я же говорю, он видит во мне только сестру по братству. И не больше.
— Тем более, — Нэлэ приподняла бровь. — Оно тебе надо? У тебя еще сотня парней будет, как только Иламир от тебя отцепится, — с задорной усмешкой прошептала она.
Шалмира негромко рассмеялась и покачала головой:
— Боюсь, такого чуда никогда не случится.
— Фи! Не говори глупости! — Нэлэ махнула рукой. — Оставят его при Совете, и ты получишь долгожданную свободу! Разве нет?
— Если оставят, — Шаллэ скептически усмехнулась. — Если Иламиру дадут долгожданный пост старейшины, он тут же рванет в Альмэсэйе, строить нас всех шеренгами и группами. Ты просто не слышала всех этих грандиозных планов, какие он строит в одиночестве. Вернее, когда думает, что он в одиночестве, — поправилась девушка. — Лично мне, если ему это счастье свалится на голову, домой уже возвращаться как-то не хочется.
— Неужели все так плохо? — удивилась Нэлэ. — Иламир, конечно, зануда, но не может же он не понимать, что мы все его… м-м…
— Пошлете подальше со всеми его планами? — договорила Шалмира и чуть приподняла бровь. — Старейшину? Так ведь не выйдет ничего! Большее, что вы сможете сделать, это подать жалобу в очередном Совете. Которую будут долго рассматривать и обсуждать, а до решения вам придется подчиняться. Одна надежда, что Радэль его чем-нибудь другим займет.
— М-да, — кисло протянула Нэлэ. — Об этом я как-то не подумала… — она задумчиво вгрызлась в грушу и пожала плечами. — Тогда, боюсь, половина нашей части братства просто сбежит на Путь.