Дорога императора

Шалашов Евгений Васильевич

Потом стали методично и вдумчиво исследовать остатки разбитого самолёта. Притом настолько тщательно обыскивали, что мне оставалось только дивиться, сколько всего интересного я пропустил при обыске.

Они отыскали ещё два пистолета, запасные обоймы. Странно, что я их так и не смог найти. Вроде внимательно всё обыскивал.

Я вспомнил про способность, о которой говорила мне Соня, искать то, что спрятано или что потеряно. И посетовал на то, что не проявил должного энтузиазма и ту способность не получил. Вот бы она мне сейчас пригодилось. Ну ладно уж, как есть.

Кроме пистолета, вытащили из

самолёта все находящиеся там тряпки. Начали их сортировать. Причём, не брезговали даже рваным окровавленным тряпьем. Что ж, в хозяйстве всё сгодится. Не удивлюсь, если завтра-послезавтра эти поляки вернутся сюда с пилой по металлу и начнут разбирать по частям весь самолёт. Дюралюминий вполне сгодится, чтобы сделать из него забор или, например, курятник. Сиденья, например, тоже для чего-то сгодятся. Они вполне удобные.

Моему удивлению не было конца, когда они вытащили откуда-то сумку с бумагами. У меня аж холодный пот по спине покатился. А что это за бумаги там могут быть? Неужто проект Мирного договора? Это я себя сейчас с потрохами раскрою, и они перероют весь лес, лишь бы найти императора Российской Империи. Но договор должен находиться в самолёте со свитой. Быть может, там полётные карты?

— Точно русские, — заключил гетман. — Вон все карты и полетные документы составлены на русском. Жаль, никто русского не разумеет.

Я выдохнул.

Про себя подумал: хорошо, что я летел на обычном самолёте и не стал когда-то тратить деньги на то, чтобы заказать для себя индивидуальный дорогой самолёт. Хотя мне и предлагали, и даже матушка настаивала. Но я все отбрехивался, что мол, сейчас не до него. Тут у нас война, и лучше бы на эти деньги танки заказать. Не подумайте, что я жадный. Я просто бережливый. Да и польза теперь какая? Будет спокойная жизнь, закажу себе «Борт номер один». А так даже и лучше. Вот самолёт упал, польские повстанцы перерыли весь самолёт, и даже не догадываются, чей это самолёт и кто на нём летел.

Другое дело, если бы это был мой личный самолёт. А то, глядишь, они бы и могилы принялись разрывать, чтобы понять, погиб ли я или нет. Потому что даже тело мёртвого императора стоит многого. И кто знает, на что бы эти поляки пошли. Жизнь-то у них не шибко хорошо складывается, по ним это видно.

Но как вышло, так вышло. И остаётся только порадоваться.

Осталось понять лишь одно. Поляки, хоть и говорили между собой, но мне так и не удалось понять, друзья они или враги. А по каким-то косвенным признакам определить кто они я так и не смог. Поэтому узнать это можно только познакомившись. Но рисковать мне не хочется. Такая вот патовая ситуация.

И теперь самому даже стало интересно, что наступит быстрее: поляки как-то себя проявят или я потеряю терпение и сам к ним выйду. А пока что буду сидеть и ждать развития событий.

Тем временем поляки, окончательно разрушив все мои надежды, принялись готовиться на ночлег.

Обалдеть, это что же мне, между этими двумя деревьями теперь всю ночь придётся стоять? Да уж, не такого «отпуска» я ожидал…

Глава 5

Плен по доброй воле

Я до последнего надеялся на чудо и рассчитывал, что поляки просто собирают вещи — можно сказать, мародерствуют, а костёр разожгли для того,

чтобы поужинать. Но нет, они действительно собрались обустроиться на ночлег.

Тем временем уже стемнело, и я успел изрядно замёрзнуть. А поляки, как назло, запалили уютный костёр и что-то обсуждая, разлеглись перед ним. Кто-то затянул песню.

Один из молодых бойцов начал готовить на костре кашу, причём, из моих же консервов! Удушил бы!

Гетман что-то обсуждал с Тадеушем. Ополченцы тоже что-то своё обсуждали, над чем-то смеялись. Наверное, рассказывали друг другу анекдоты. И было им там хорошо, тепло и сыто. А мне тут холодно, противно, ещё и тело затекло. Но несмотря ни на что, я не рисковал выходить из своего убежища. Я не знал, как хорошо работает мой полог невидимости, и не выдам ли я этим себя.

А учитывая, что провёл день не в самых комфортных условиях, не горел желанием с кем-то сейчас драться.

Вскоре все и впрямь разбрелись спать. У костра остался только Тадеуш. Странно. Должны бы оставить кого-то помоложе, а не старика, пользующегося авторитетом. но может, у него бессонница?

Тадеуш сидел спиной ко мне, а я рискнул выйти из своего укрытия. Собрался направиться в лес, куда глаза глядят, авось выйду к дороге.

Но неожиданно тепло костра поманило меня, да так, что я решил всё-таки дать себе возможность чуть-чуть отогреться рядом.

Я осторожно обошёл костёр по кругу, чтобы между мной и стариком оставалось пламя и было меньше вероятности, что он меня увидит.

Ругал себя всеми словами за то, что не удосужился раньше проверить, как работают мои способности. Соня только и занималась тем, что изучала полученные дары и как это можно приспособить. А я же занимался государственными делами и на такие мелочи внимания не обращал. А теперь вот, за это и расплачиваюсь.

Подходил к костру осторожно, уселся так, чтобы не выдать себя лишними звуками. Тем более у старика, как мне стало понятно, есть способность к распознаванию скрытого. И он способен меня увидеть. Можно подумать, что он находит по запаху или ещё как-то, но костер, издающий тепло и запах дыма, должны меня скрыть. По крайней мере, на это я надеялся. Но и идти в тёмный лес, не согревшись, мне тоже не хотелось.

Пока крался, поставил себе пометку: как вернусь, надо будет дать задание Софии найти Одарённых, которые не чувствуют холода. Уверен, такие существуют. Ведь способность к поиску воды, которая актуальна в Турции, я с Сонечкой согласовал. А вот защиту от российской лютой зимы, которая у нас очень даже актуальна, не предусмотрел.

В итоге, усевшись у костра, едва не охнул от наслаждения, почувствовав, как обдало щеки теплом. А потом оно начало растекаться по всему телу.

Сейчас совсем чуть-чуть посижу и пойду.

Как назло, прямо перед костром стоял котелок, в котором оставалась каша, причём много. М-да… Заманчиво-то как. И кушать хоттца.

Посмотрел на Тадеуша. Тот сидит как вкопанный и глядит прямо перед собой. Мне даже показалось, что он уснул, потому что почти не шевелился. И лишь грудь его вздымалась, показывая, что хотя бы дышит.

С одной стороны, брезгливо есть чужую еду, да и как-то неправильно. Но они ведь взяли мою тушёнку, из этой тушёнки готовили ужин, так что свою совесть я успокоил.