Дорога к ангелу
Шрифт:
– Ты привел в деревню имперских лазутчиков, – без вопросительной интонации произнес Хейан.
– Я привел к нам не лазутчиков, а рыцарей. Они нам помогут… – твердо произнес Арамил. – Ради спасения нашего клана. – Юноша указал на огромное дерево с надежно угнездившимися на толстых суках жилищами.
Деревня над бурным ручьем походила на любое другое эльфийское селение. Маленькие ладные домики, словно затейливые гнезда, уютно льнули к мощным ветвям огромного дерева с бронзово-позолоченной кроной. Узкие затейливые лестнички с тонкими плетеными перилами обвивали толстый необъятный ствол, помогая жителям добраться
– Люди сеют смерть и проливают кровь. – Губы эльфа дрогнули в язвительной улыбке. – Чем же нам помогут убийцы?
– Полегче на поворотах, эльф! – раздался надорванный голос лучника, еще недавно плясавшего под стрелами.
На одно мгновение воцарилось молчание. Хейан перевел тяжелый взор на кого-то за спиной Арамила. Ровно через один удар сердца юноши воздух наполнился движением и холодным звоном вытаскиваемых из ножен мечей. Непроизвольно юный лучник сорвал с плеча лук, стремительно вытащил из колчана стрелу, направляя заряженный в одно мгновение лук на сородича.
Его стрела! На эльфа! Прости, Галлеан, но ты единственный знаешь истину! А истина заключалась в том, что без воинов капитана им не сдюжить – уже ночью не станет селения с красивым названием Тишина над бурным ручьем. В этих местах поселится лишь тишина, потому что жителей тоже не станет.
Четыре эльфийских лучника вышли из зарослей с разных сторон, а вместе с ними и друзья Арамила, присутствовавшие при переговорах на тракте. Видимо, они, пока добирались до селения короткой дорогой, пожалели о своем решении. Вот настоящие предатели!
– Ты целишься в меня, мальчишка? – процедил сквозь зубы Хейан.
– Но и ты в него целишься, воин, – раздался спокойный голос капитана, и он встал рядом с ощетинившимся рано поседевшим эльфийским юношей. Арамил не мог увидеть, но, похоже, Ламберт был единственный, кто не извлек свой меч. – Мы пришли не воевать, но помочь.
– Помоги сначала себе, имперец! – скривил губы в презрительной усмешке Хейан.
– Именно поэтому я здесь. Нам нужно пересечь Крагриэль, и орки могут стать помехой, – твердо произнес рыцарь, которого все называли Стаффордом.
– Имперцы всегда умели врать и предавать, – не сказал – прошипел защитник селения. – А с предателями, Арамил, ты знаешь, как мы поступаем!
– Остановись, Хейан! – раздался властный женский голос, и все мужчины разом вздрогнули. – Не забывайся, ты обвинил моего сына в предательстве!
По узкой винтовой лестнице, на вид неустойчивой и потемневшей от дождей, словно едва касаясь ступеней ногами, не спускалась – парила высокая эльфийка в длинном платье, и ее блестящие светлые волосы спускались до самой талии. Прекрасное лицо с голубыми, словно небесная высь, глазами хмурилось. За руку ее держал Лосиан, и сейчас младший брат Арамила как никогда походил на ребенка, каким, собственно, и являлся.
– Постыдись и ты, Арамил, опусти лук! Ты целишься в своего брата! – приказала
Капитан вытянул руку, повелевая имперским рыцарям опустить мечи. Эльфы последовали их примеру немного погодя. Лишь Хейан не подчинился, так и стоял, натягивая тетиву. Казалось, что от витавшей агрессии над головами мужчин вот-вот грянет гром.
– Лосиан сказал мне, кто вы и что вы делаете в нашем крае. – Женщина остановилась напротив капитана, закрывая его собой от нацеленной стрелы, и железный наконечник буквально уперся ей меж лопаток. Казалось, эльфийка не замечала этого. – Меня зовут Валантэ, я хранительница селения, и я хочу услышать рассказ из твоих уст, имперский рыцарь. С самого начала, – изогнула она изящные брови.
– Мое имя Ламберт, – произнес капитан, – и я ищу демона Хаархуса, слугу Падшего Ангела Бетрезена…
Неожиданно тонкий слух Арамила уловил едва слышное фырканье Бигдиша:
– Как всегда – появилась женщина, и все затанцевали под ее дудку!
– Бигдиш, довольно! – одернул его кто-то.
Непроизвольно губы Арамила растянулись в злобной улыбке, он едва сумел сдержаться. Болтун этот лучник, клянусь Галлеаном, иначе не скажешь!
В деревне воины не остались и не стали разбивать лагерь под эльфийским деревом, чтобы не нервировать и без того взвинченных селян, а вернулись к ручью, где чуть раньше оставили лошадей. Эльфийские лучники засели в кустах жимолости, буйно разросшихся по краю оврага, и напряженно следили за имперцами. Каждый на импровизированной стоянке недалеко от горбатого мостика чувствовал сверление враждебных взглядов в затылках. Так и казалось: сделай он один шаг к вырубленным в земле ступеням, как в грудь полетит стрела. Ну, или на худой конец булыжник, чтобы не убить, а отбить охоту соваться к эльфийским хоромам.
От ручья шел запах сырости, а берега поросли осокой, сейчас почерневшей и склизкой. Деревья на склонах, не дававшие глубокому оврагу разрастись, оставляли для солнца небольшой пятачок, наполненный теплым солнечным светом, где и разложили костер. Над огнем приладили таганок и котелок с водой для надоевшей, но хорошо насыщавшей мучной похлебки.
Воины готовились к тренировке на удобном вытоптанном кусочке земли практически рядом с водой. Фив уже упражнялся с невидимым врагом, махал в воздухе мечом, подпрыгивал, уходил с линии воображаемой атаки и вид имел при этом такой свирепый, что поневоле на ум приходило: уж не с огнедышащей ли тварью снова борется смелый рыцарь?
– Не очень-то они гостеприимны, – проворчал Бигдиш, прилаживая к корявой дикой яблоньке узкую дощечку, призванную изображать мишень. Он покосился на кусты, шкурой ощущая слежку.
– Да чего ты хочешь от диких эльфов? – презрительно скривил губы Вогнар, разглядывая на свет острый наконечник стрелы с черным оперением на гладком древке. – Они никогда дружелюбностью не отличались.
Бигдиш быстро оглянулся на Лукая. Лучший друг счищал со срубленного ствола орешины кору, готовя шест для тренировки. Мечник недовольно покосился на ассасина, а тот и не думал закрывать рот, распаляясь с каждым словом: