Дорога к небу
Шрифт:
Глеб стоял посередине спальни и продолжал уверенно терять дар речи. На него смотрели глаза женщины, которую он не видел тридцать пять лет.
– Знаешь… – Она встала. Его футболка поглотила её настолько, что почти доходила до икр. – Я думала – ты особенный, читала твоё досье и удивлялась количеству изворотов, вывертов, счастливых везений, а увидела обычного выпивоху с джентельменским набором пустых философских фраз.
– Вывертов? – растерянно повторил за ней Глеб, пытаясь вспомнить вчерашний вечер и отыскать ответы на бегающие в сознании
Он внимательно осмотрел комнату. Аккуратно сложенная одежда Лены лежала на пуфике, вторая подушка была не смята и мебель стояла строго на своих местах, не нарушая общую гармонию помещения.
Память проблесками сознания возвращала ему её лицо, ресторан, но дорогу до номера, а тем более – ночное общение он, несмотря на невероятное напряжение, вспомнить не смог.
– Глеб. – Она уверенно направилась к туалету. – Я пойду одеваться и схожу в местное управление, а ты давай ложись спать.
– Лена! Как ты тут оказалась? – Глеб опустился на кровать, его ноги и голова, став ватными, не хотели работать и выполнять команды. – Похоже, у меня водочная амнезия, ничего кроме картинок из ресторана не помню. Если тебе не трудно, хотя бы штрихами обозначь наше вчерашнее общение.
– Совсем ничего? – Она подняла на него удивлённые глаза и снова улыбнулась.
Глеб отрицательно покачал головой и состроил гримасу глупого сожаления.
– Я прилетела за твоей душой! – Она усмехнулась и скрылась за дверью туалетной комнаты.
– Боже, – произнёс Глеб еле слышно одними губами, – Лёшке нотации читаю, а сам допился до галлюцинаций. – Он потрогал рукой лоб. – Похоже, у меня температура.
– Лена! – выкрикнул он громко, – это действительно ты или у меня алкогольная делирия?
– Белов, – услышал он её голос, – дай мне спокойно одеться. А если тебя терзает вопрос о нашем сексе, так не мечтай – ничего не было. Я не сплю с подследственными.
Глеб облегчённо вздохнул, но колючее слово «подследственный» сдавило его сознание далёким холодом металлических засовов и решёток на окнах.
– А я вчера был полный дурак, или надежда на хорошие отношения осталась? – произнёс он очень громко, подходя к двери туалета именно в тот момент, когда она, резко распахнувшись, чуть было не расплющила ему нос.
– Белов! Какого черта ты стоишь под самыми дверями? – Она обошла его, получая огромное удовольствие от своей выправки и его, широко открытых от удивления, глаз. – Сегодня в семь часов, в ресторане этого отеля у нас с тобой теплый, дружеский вечер встречи выпускников. Будь любезен… – Она миновала комнату, открыла входную дверь и, не оглядываясь, уже из общего коридора выкрикнула: – Не опаздывай!
Вдруг где-то далеко, казалось, даже не в его комнате, раздался телефонный звонок. Поиски мобильного и непрекращающаяся трель звонка вскоре принесли результат и, выуживая аппарат из складок дивана, он нажал на трубку, даже не взглянув на экран.
– Да, – тихо произнёс Глеб голосом умирающего в очереди пенсионера.
– Михалыч,
– Ворток! Тебя-то каким ветром сюда принесло?
– Здрасти, я ваша тётя с Таганрога!! Не ты ли ночью мне звонил? Настаивал, чтобы я первым же самолётом прилетел к тебе в Волгоград, адрес сказал – гостиница «Южная», – выпалил Михаил, заходя в открытую дверь номера. – Ну, я, конечно, понимаю, что ты вчера до бровей наелся, но спрашивать у меня, как называется гостиница, в которой ты живёшь уже два дня – это круто.
– Да подожди ты прикалываться! Ты даже не понимаешь, что сейчас сказал! Гостиница, в которой я остановился, называется «Южная», Волгоград входит в состав южного федерального округа России, а что там написано в моём предсказании?..
Глеб быстро подошёл к компьютеру, набрал сайт книги Перемен и снова пробежал глазами толкование под номером «46».
– Юг – это же к счастью! Ты понимаешь, в моём сне… – Он замолчал. Неожиданно в памяти всплыло предупреждение ничего никому не рассказывать, пока не сбудется. – Ай, ладно! Чего я тебе голову морочу, всякой ерундой. Давай говори, почему я тебя вызвал.
Михаил опустился на диван и стал сначала тихо, но потом всё громче и громче смеяться.
– Ну, что ты заливаешься? Доживёшь до моих лет, узнаешь, почему алкоголь стирает память лучше ластика в тетрадке.
– Нет уж, извините! Это ваши с Алексеем упражнения – водка да селёдка, а я всё, завязал. Стакан шампанского на Новый год будет моим самым большим грехом… ну, конечно, если не считать хорошенькой блондинки или брюнетки.
– Молодец! Я тоже так хочу, но по слабости характера каждый раз завязываю и развязываю одновременно.
– По телефону, – продолжил Михаил, – ты сказал, что Сергей переписал на тебя компанию в Волгоградской области, занимающуюся поиском полезных ископаемых. Сказал, что проведена сейсмическая разведка и пробное бурение. Потом произнёс странные для меня слова о каком-то керне и каротаже.
– Ах, вот почему у меня праздник! Вот почему я пью и гуляю! Слушай меня внимательно. Керн – это то, что вытаскивают из бурового инструмента. Геолог видит, какая порода, находится на глубине бурения; а каротаж – это метод, основанный на поглощении этой породой радиации, идущей от источника постоянного излучения.
– И для чего ты всё это рассказываешь?
– Мишка, там, в волжских степях, почти у самой границы с Казахстаном, калийные соли!
– Соли! Я думал, ты сейчас скажешь нефть или, на худой конец, газ! А соли – это что?
– Соли, дружок, это, говоря любимым тебе белорусским языком, практически весь бюджет этой Республики. Калийные удобрения – это не солонка на столе, без них ни одна картошка с огурчиком не вырастет.
– Это ты о Солигорске говоришь?
– Да, и «Беларуськалии» тоже. Сегодня благодаря этому месторождению они вышли на третье место в мире по добыче… Понятное дело, уступая России.