Дорога к счастью (сборник)
Шрифт:
Бабушка обижалась, но любила его безгранично. Через год дедушка умер – не перенес операции по поводу острого холецистита (боли в животе!). И бабушка сразу сникла, как будто воздушный шарик прокололи, и из него вышел весь воздух. Она сидела у гроба дедушки всю ночь одна, прощалась с ним, гладила его любимую голову и украшала её, примеряя ему платочки. И всё шептала: ”Какая любовь большая была!” А моя мама, её старшая дочь Мария, презрительно шептала: ”О чем это она? Или заговаривается?! Какая любовь? Сколько измен и предательства было!” И не понимала, что говорила бабушка о своей чистой, незамутнённой, самоотверженной любви, которую она пронесла через всю жизнь к своему непутёвому, но единственному и неповторимому
Павел часто бывал неверен и никогда не был ей настоящей поддержкой и опорой, но она, хоть и было ей иногда горько и обидно, любила его по-настоящему, глубоко и на всю жизнь. Она любила его таким, каким он был, и любила так беззаветно, что эта любовь придавала ей сил выносить все трудности и быть всегда счастливой и радостной. Мы поняли это только тогда, когда дедушка умер, и мы увидели, как сразу преобразилась бабушка: перестала смеяться, шутить и светиться радостью. Её солнышко погасло. Она стала только тенью нашей прежней улыбающейся, ласковой, весёлой бабушки, превратилась в тихую, печальную, доживающую свою жизнь старушку.
Бабушка умерла, когда ей было девяносто пять лет. На похороны собрались все её близкие и родные. Не приехать было нельзя – она была нашим семейным ангелом-хранителем. Когда её выносили из дома, страшным голосом закричала дочь Зина: “Наша мама покидает дом!” Ведь для нас всех отеческий дом и его хозяйка – бабушка были понятиями неразделимыми.
На поминках взял слово её внучатый племянник Александр Борисович Юдин, посол в одной из африканских стран, который в юношеские годы часто бывал в нашем доме, упражняясь в игре на фортепиано: “Какой необыкновенной женщиной была Ольга Дмитриевна! Её светлый образ никогда не изгладится из памяти. Никогда не забуду, как входил в дом, а навстречу она – всегда с ласковыми, приветливыми словами, с улыбкой, с шуткой. Удивительную она создавала вокруг себя атмосферу, мир семейного счастья, любви и тепла. Прекрасная, полная редкого очарования женщина, освещающая всё вокруг! Настоящая Берегиня!”
Мудрая женщина
Младшие cёстры ей страшно завидовали. Ну почему их старшей сестре Марине всегда и во всём так везло: муж у неё видный, красавец, капитан первого ранга. Она с ним жила – как сыр в масле каталась. Зарплата у мужа большая, и жили они недалеко от столицы в большой квартире со всеми удобствами. Ей и работать не приходилось, жила всю жизнь на мужнином иждивении, за ним как за каменной стеной. “Вот ведь мудрая женщина, – вздыхали они. – Надо же так ловко в жизни устроиться!”
И это когда им, бедолагам, несладко приходилось. Да и не только им, ведь почти все их ровесницы в послевоенные годы жили тяжело. Время в стране было трудное – разруха, страну из руин поднимали.
У второй сестры Тамары муж был строителем. Его постоянно со стройки на стройку переводили. Поживут они год-два на Урале, посылают их в Среднюю Азию – новый объект строить, а потом ещё куда-нибудь отправят. И так без конца. Ну, и семья вместе с ним с места на место переезжает. А детишек у них трое, и работать Тамаре надо было, потому что на одну мужнину зарплату не проживёшь. Благо, что образование у неё учительское, а эта профессия везде востребована.
Третьей сестре Зое еще больше не повезло. Муж её пил, а когда напивался, и руку на неё поднять мог. Детей у неё не было: наголодалась она в ленинградскую блокаду, подорвала здоровье, и оно так и не восстановилось. И сколько ни ходила она по врачам, сколько ни лечилась, помочь ей никто не смог. Она всю жизнь работала, надеяться вынуждена была только на себя, поскольку муж всю свою зарплату тратил на водку.
Каждое лето все сёстры приезжали со своими семьями к матери с отцом в поволжский городок. Старшая нарядно одета (она одежду у лучших портних в столице заказывала), а средняя и младшая кое-как. У Тамары
Казалась младшим сёстрам жизнь Марины счастливой и безоблачной, но не знали они подводных камней этой беззаботной жизни. Не знали, как панически боялась Марина потерять своего мужа, ревновала его к каждой юбке. Как старалась привязать его к себе всеми возможными способами – наводила уют, стала отличной стряпухой, как актриса, готовилась к приходу мужа с работы и придумывала, как его встретить и чем развлечь. Когда муж звонил в дверь, перво-наперво посылала она дочку, чтобы та кинулась папочке на шею, обняла и расцеловала его. Затем выходила на сцену сама – разодетая и раздушенная. А потом уже приглашала к накрытому столу и во время еды развлекала супруга заранее подготовленными увлекательными историями. Потерять мужа было страшно, ведь он был её хозяином и кормильцем. Марина сама от работы всю жизнь, как от чумы, шарахалась. Она была убеждена, что очень хорошо устроилась, смогла присосаться к мужчине, который и себя, и её очень неплохо содержит, и полагала, что есть немало женщин, которые будут чрезвычайно рады занять её место.
Годы шли.
Старшая сестра Марина вела свою обычную жизнь: долго спала, потом шла в магазин за продуктами, готовила еду. Днём дочка из школы придёт, поесть ей надо дать, а ближе к вечеру и муж домой явится, его и встретить, и накормить надо. Она располнела, погрузнела и ослабла от малоподвижной жизни. Делать в городской квартире было особенно нечего – ведь есть газ, электричество, центральное отопление, горячая вода, ванна. Управлялась она со всеми домашними делами за час-два, а потом опять на диван – телевизор смотреть или читать. Иногда такая тоска на неё накатывала от этого одинокого ленивого существования в четырёх стенах, когда лишь изредка встречала она дочь и мужа, что впору было завыть. Не видела она теперь в своей однообразной жизни никакого смысла.
И всё чаще вспоминала Марина самое счастливое время – военные годы, когда в эвакуации ей пришлось работать на деревообрабатывающем комбинате, как радостно ей было каждый день спешить на работу, как приезжали на комбинат фронтовики, и она принимала у них заказы. И каждый день был наполнен интересной работой, общением, смехом, улыбками и невинным флиртом.
Да и усталый муж иногда бросал ей в сердцах: “Ты кровопийца! Ты всю жизнь на мне паразитируешь и меня используешь!” И Марина стала уговаривать свою подросшую дочь: “Обязательно работай! Как бы ни было трудно – работай! Не повторяй мои ошибки и не хорони себя заживо в четырёх стенах! Если бы ты знала, как опостылела мне такая жизнь в полной зависимости, как часто мне хотелось развестись, но у меня нет ничего своего, даже какую-никакую пенсию не смогла себе заработать!”
В те же годы средняя сестра Тамара наконец-то осела со своей семьёй на постояннном месте. Она перешла на работу в школу глухонемых, освоила язык жестов, стала завучем этой школы. Её бесконечно уважали и любили как ученики, так и учителя этой школы. Однажды она опоздала на работу (автобус сломался в пути), так в школе задержали первый звонок: “Как же можно, ведь Тамара Петровна ещё не пришла, а без неё начинать занятия никак нельзя!” С мужем отношения были ровные и дружеские, они уважали и любили друг друга. Она по натуре была человеком чрезвычайно открытым и бесхитростным, всегда работала и никогда не чувствовала себя зависимой.