Дорога к счастью
Шрифт:
Злата никак не могла избавиться от сжимающего её горла спазма, но шаг за шагом сумела вернуться в дом и присесть в прихожей. Даже обидно, она так долго держалась, поверила в себя, опровергла посещавшие её мысли, что не могла быть матерью потому, что не достойна, слаба, ветрена, а тут в один миг сдулась, почувствовала себя старой, никому не нужной, больной и смертельно уставшей.
— Мама, тебе плохо, — ворвался в дом Иржи и бросился к ней.
— Нет, нет, — заспешила Злата, — всё в порядке. Мы же здесь одни, и я сначала
— Отец нас нашёл, теперь нам никто не страшен!
— Да, солнышко, — Злата обняла сияющего сына.
В дом вошёл генерал, держа на руках Каджи, и не сразу заметил сидящую в тёмном углу девушку.
— Вам нехорошо? — обратился он к ней.
— Мама подумала, что это чужой, — стал пояснять прижимающийся к ней Иржи. Он же поддержал её, когда она вставала, с тревогой заглядывая в глаза.
— Что же вы со слабым здоровьем забились в такую глушь, да ещё такую ответственность взяли на себя? — не удержался генерал.
Он имел в виду, что ей следовало сразу ехать к нему, под его защиту, но она поняла как-то по-своему. Резко выпрямилась, чуть хрипловато и даже надменно ответила:
— Здоровье у меня отменное, с ответственностью справляюсь, а насчёт глуши — так всё относительно! Прошу в дом, — пригласила она, поднимаясь и показывая дорогу.
Мальчишки кружили возле отца, ловя его взгляд, неловко надеясь на неожиданную ласку, и в тоже время они поглядывали на Злату, ощущая её напряжение. Всё это казалось им неправильным, и они интуитивно старались это исправить.
Каджи держал за руку отца, при этом не выпуская мамину ладонь, а Иржи бросился накрывать на стол, чтобы у мамы не было повода уйти. Догадался ли о стараниях ребят генерал, но для Златы ничто не осталось секретом, и она нашла в себе силы улыбнуться. Не время раскисать и жалеть себя! Всё это она сделает потом.
— Вы же с дороги! — воскликнула Злата, улыбаясь гостю и сыновьям. — А я, глупая, расселась! Иржи, ты у меня молодец, обо всех позаботился! Давай я тебе помогу, так быстрее будет. Каджи, покажи отцу, где у нас можно вымыть руки.
В этот день вся семья уселась обедать пораньше, зато долго не выходили из-за стола. Мальчики хвалили маму, рассказывая, как она вкусно готовит, не забывали поведать о своих успехах. Часто выбегали, чтобы принести и показать рисунок или фигурку, сделанную своими руками. Злата не одёргивала их, понимая, что этот выплеск эмоций им необходим.
Возбуждённые приездом отца дети не смогли улечься на дневной сон после обеда, и всё рассказывали ему, водя за руку то в кладовую, где лежали их коньки, лыжи, то в кухню, объясняя, что они умеют сами готовить, а уж когда отыскали спрятавшуюся так называемую «губку для посуды», то даже генерал рассмеялся. Губка заменяла мальчикам щенка, при этом была более сообразительна и шкодлива.
Злата, поддаваясь настроению ребят, вышла вместе с ними на прогулку,
Он, не скрываясь, следил за ней весь день. Ей было обидно. Всё время хотелось спросить, неужели он подозревает, что она могла обижать детей? Они не такие уж маленькие и не бессловесные! С нею они раскрепостились и обо всём расскажут, даже спрашивать не надо! Злата вышла в гостиную.
— Комната для вас готова, — и показала рукой, куда ему можно пройти.
Она не стала задерживаться. Неизвестно, заберёт ли он завтра детей или ему надо ещё организовать транспорт, а у неё есть дела.
Злата отправилась на кухню, чтобы подготовить продукты для завтрашней готовки, прибраться, да можно ещё наносить воды, чтобы утром не отвлекаться. Что и говорить, если мужчина в доме, то не страшно в темноте выйти во двор. Раньше она боялась волков или бродящей неподалёку рыси. Сторож всегда напоминал об осторожности, и Злата каждый день пыталась разглядеть на снегу следы: не приходили ли ночью хищники.
Имрус не выпускал её из виду ни на секунду. Он был благодарен ей за хорошо проведённый день. Иногда ему казалось, что она подойдёт к нему и прижмётся, а может, даже беззаботно обнимет, как и сыновей, такая лёгкая царила атмосфера, но она избегала даже смотреть в его сторону.
Он подал ей руку, когда она надевала на лезвия коньков интересные штучки, но девушка только сделала вид, что воспользовалась помощью, а сама едва коснулась его руки пальцами. Он целый день смотрел на неё, слушал детей, разглядывал дом — и снова возвращался взглядом к ней.
С Талейтой её перепутать было невозможно. Общие черты лица остались те же, но мимика, манера говорить, смотреть, кардинально меняли впечатление. А ещё на щеках благородной лэры никогда не было румянца. Может, всё это мелочь, но она напрочь разбивала хорошо знакомый образ, и невозможно было отвести глаз, не хватало сил заставить себя подумать о приличиях и не пялиться, создавая о себе неблагоприятное впечатление.
Его привлекало не только её живое, наполненное эмоциями лицо, он слушал её голос, с нетерпением дожидался момента, когда она рассмеётся, и даже защекотал старшего сына ради неё, хотя тот уже не малыш.
Имрус с удивлением отмечал, что Злата всё время в движении, не наблюдает со стороны за детьми, как положено благородным лэрам, а во всём принимает участие и это нисколько не умаляет её достоинств.
Ни одна девушка, ни одна признанная красавица не выглядела так же обворожительно прекрасной, как разрумянившаяся и упавшая в кучу малу с детьми Злата. Сыновья подскочили и принялись поднимать её, а потом отряхивать от снега, а он стоял как дурак и не мог налюбоваться на них всех, не смея подойти.