Дорога к счастью
Шрифт:
— Я категорически не понимаю всей трагедии! Он мог нанять учителей для сестёр!
— Злата, никаких денег не хватит уговорить лэра заниматься с девочками.
— Но почему? Нельзя же…
— Послушайте, первые годы все балуют своих малышей, потом девочек начинают обучать танцам, пению, стихосложению, манерам… Это всё стоит денег, но не таких, сколько стоит учитель магии. Владению энергией может научить исключительно лэр, и важна не только оплата его услуг, но и поддержание его имени. Мир аристократии очень мал и живёт по строгим правилам. Есть целые династии лэров низшей линии, которые
— Хорошо, с этим я уже столкнулась, можете не объяснять мне!
— Сам лэр Шторм являлся служащим, и он не мог сидеть дома, чтобы всё контролировать, а поскольку он опекун, то полагаю, в имении осталась главной мать. Судя по тому, что лэр решился на такой шаг, чтобы ввязаться в убийство, то он был на грани разорения из-за неподдающихся контролю девочек-магичек. Но мы начали о законе. Так вот, все неприятности Шторма остались внутри семьи, но если бы закон был менее суров, то вы представляете, какой вред могла бы принести необузданная магия женской половины аристократии!
— Но король мог бы открыть школы для девочек…
— Его величество уже пробовал спасти юных огневичек, но думаете, они желают учиться? Им с пелёнок твердят, что они избранные, что они лэры, а потом вдруг требуют дисциплины, самоконтроля. Даже с мальчиками непросто, и в школах год-два не столько учат чему-либо, сколько происходит притирка, умение сосуществовать рядом с другими избранными, — Имрус замолчал и совсем тихо закончил: — Хватило одной юной обиженной на всех особы, чтобы заставить гореть даже камень. В школе погибли все набранные ученицы, обслуживающий персонал, и даже лэры учителя, которые до последнего пытались усмирить огонь. Но есть такое поверье, что маг огня не горит в своём пламени, и другие девочки по недомыслию попытались спастись именно так, окружив себя своим собственным огнём. Их общая сила быстро вырвалась из-под слабенького контроля, и можно найти утешение только в том, что всё закончилось очень быстро.
— Это ужасно!
— Наш король по молодости многое пытался изменить, но отступил. Поверьте мне на слово: нашему величеству избранность лэров и чистота крови в печёнках сидят. Незыблемые устои приведут к тому, что магов возненавидят и перебьют, как это уже произошло в некоторых маленьких королевствах.
— Знаете, я как-то всё о себе думала, о детях и до сих пор даже не интересовалась, кто наши соседи, как и чем живут… — повинилась Злата.
— Захотите, всё узнаете, но скажите мне, переход в другой мир действующий?
— В данный момент это от меня не зависит. Вы хотите его как-то использовать? Или вам нужна Тали? — догадалась девушка.
— Мне нужны вы, — отрезал Имрус и уже мягче продолжил: — я боюсь, что вы захотите уйти, боюсь, что Талейта поймёт, что не готова жить одна и захочет вернуться, а это означает, что я потеряю вас. Я не вправе рассчитывать на многое, но вчера вы мне вновь дали шанс…
Злата сжалась, чтобы этот взгляд полный надежды, желания не проникал в неё! Она уже знает этого мужчину, видит его сильные и слабые стороны. Этого достаточно, чтобы держаться от него подальше! Он слишком властный, подавляющий для неё! Но они теперь связаны многими ниточками,
Генерал наблюдал за ней и подлил масла в огонь её терзаний:
— …понимаю, что не заслужил, — она не удержалась и снова взглянула на него. Он смотрит так, что дайте ему тысячу врагов — и он будет крушить их, пока замертво не упадёт! — но не ждите, что я не ухвачусь за него, — пригрозил он ей.
Злата сделала вид, что кроме винограда её ничто не интересует, и сухо продолжила рассказывать. Когда пришлось вспомнить эпизод в спальне с генералом, она отвернулась. Можно было обойтись в рассказе без него, но она не забыла и до сих пор не справилась с этим, несмотря на его прошлые объяснения. Неприятно было думать о себе как о злопамятной, но тогдашнее его поведение всё ещё стояло между ними.
— Я бы всё отдал, чтобы избежать того инцидента, — снова покаялся Имрус, — но если бы вы выросли в нашем мире, то знали бы, лэра или лэру от колдовства можно удержать только пережав горло или убив. Я не вас схватил за шею, а скорее тело своей жены и ни в коем случае не повредил бы…
— Я понимаю, но и вы теперь знаете, почему я никак не могу пережить, забыть… мне бы хотелось, но… не думайте, что я не пытаюсь идти вам навстречу! Я не хочу всю жизнь чувствовать себя жертвой, но мне не справиться одной…
Неловкое молчание затянулось, но оставалось мало времени, а сказано ещё не всё.
— Давайте подойдём к зеркалу и проверим, — предложил генерал, прервав неловкую паузу.
Его клятвы, обещания тут не помогут, только время и ежесекундное доказательство его бережного к ней отношения. А ещё он понимал, что заботиться о Злате, нежить её, ему очень приятно, причём настолько, что надо бы сдерживать себя, чтобы не напугать её.
— Давайте, только я не знаю, что делать, — смутилась она.
Вместе они постояли у зеркала, потрогали его, но ничего не происходило. Когда из смежного номера Имруса вышел сонный Иржи, Злата попросила его бросить немного энергии на отражающую поверхность, а генерал неожиданно достал фляжку и брызнул несколько капель. Первым все увидели коготь, обводящий раму, потом длинный язык, слизывающий впитывающиеся капли, а уже после показался дракон.
— Дружище! — радостно воскликнул генерал.
Иржи не понимал, как его энергия смогла воскресить оконных стражей, но отец так радовался, что он тоже стоял и улыбался. На шум из кровати поднялся Каджи, и увидев дракошу, бросился погладить его, но Имрус поймал малыша у зеркала.
— Нет, сынок, подожди. Дружище, работает ли сейчас переход?
Дракон сделал неопределённый жест, и Злата перевела:
— В данный момент нет, но он может сделать.
— Понял, — кивнул мужчина и неожиданно произнёс: — я настаиваю на том, чтобы без моего ведома лэра Талейта не пользовалась переходом.
Дракон фыркнул, а Злата улыбнулась:
— Дружище недолюбливает Тали, мягко говоря, — пояснила она.
— Вот и хорошо, — кивнул Имрус. — У меня есть предложение для зазеркалья. В крепостях копится масса ненужного барахла, и я могу дать распоряжение, чтобы всё закидывали к вам.