Дорога к себе. Начало пути
Шрифт:
— Почему вы не ответили на?..
— Чш, — коротко шикнул старик, даже не взглянув в мою сторону.
Я аж на мгновение остановилась, не ожидав, что меня так просто заткнут.
— Послу!..
— Чш-ш! —сердито зашипел проводник и завертел головой, словно что-то услышал.
Я вот на слух не жалуюсь, поэтому была уверена, что никаких звуков никто не издавал, кроме меня и деда. Это такая уловка, чтоб я замолчала? Хм…
— Да что за?..
Стихла, потому что дедуля резко обернулся и вперился в меня суровым взглядом, с шумом вобрал в
— Чш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… — долго так, нервно, с эмоциями и старанием.
Мое удивление сменилось улыбкой и чуть было не вырвалось смехом, вот только я поперхнулась им из-за того, что перед моим лицом оказалась грязная трость старика со свисающим на конце комочком грязи и травинкой. Дед коснулся ей моего носа, и в голове возник образ злого колдуна, превращающего надоедливую девочку в морскую свинку. Буду сейчас травкой питаться прямо тут, на этой тропинке. Но ничего не происходило, если не считать того факта, что я естественно не почувствовала прикосновение трости, только услышала, как она уперлась в маску и чвакнула по ней грязью. С недоумением и легким раздражением посмотрела на чудного деда и заметила его нахмуренные брови.
Вот же злюка. Такого выбеси и палкой по голове настучит.
— Намек понят, — кивнула я, настороженно следя за дедом.
Старик удовлетворенно кивнул, убрал от меня трость, развернулся и потопал прямо, все так же долбя ей землю...
Долбя землю?..
Если присмотреться, то почва под сапогами была влажная, а судя по тому, что я недавно видела, где-то недалеко находились болота. Вот почему он так усердно проверял тропу… И ведь, вспомнив наш путь, я вдруг пришла к неожиданным выводам: старик ориентировался по краю этой болотистой местности, обходил более мокрые места, поэтому иногда мы сдвигались немного левее. Видимо, это - территория тех прямоходящих ящериц… И дед все еще боялся их потревожить.
М-да… Я слишком туго соображаю.
Тяжело вздохнув из-за угнетающей атмосферы, я тихо продолжила рассматривать лес, что уже через минуту мне надоело. Со злостью оторвала ни в чем неповинную иголку, смяла ее в руке и вспомнила, как еще позапрошлой зимой обрывала ель у дома бабушки. Не знаю зачем, но было весело. Я целое ведро этих иголок насобирала. И довольная такая была, как… как… голый ежик! Ну серьезно, что за бред у меня в голове? Неужто долбанулась так сильно при падении?..
Осторожно потрогала свой затылок и обнаружила там небольшую шишку. Больно, кстати, не было, только в ушах сильнее зашумело. Но, не рискнув изводить саму себя, убрала руки в карманы штанов и снова задумалась, на сей раз по поводу прошлого сна.
Я видела ужастик: какие тут сомнения. Вот только с чего бы? Что я такого перед сном смотрела? И что за бзик со снегоподобной пылью? Да и людоеды эти серые. Бр-р-р… Ох и жуть мне приснилась, даже вспоминать не хочется. Но еще больше меня напугал тот факт, что какой-то парень, на которого я сейчас похожа, каким-то непонятным образом оказался во мне. Да причем тут «непонятным»?! Невозможным! Что за нереальные вещи со
А тот на машине?.. Видела его раньше. Уверена, что видела. Только…
Тихонько вскрикнула от боли, вспышкой света ударившей по глазам. Будто молния полыхнула совсем рядом. Че-е-ерт…
Капелька пота скользнула по щеке к подбородку. Попыталась протереть ладонью лицо, но лишь провела перчаткой по маске, зато мгновенно пришла в себя и вдруг обнаружила, что тропинка уже широкая, сухая, а еще… Что за вопли? Дед поет?! Серьезно?!
— …О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй…
Самый сильный, самый быстрый, не сразить его мечом!
Хох, во дает! Сам шикал на меня, а теперь концерт лесным зверям устроил.
— Кто сказал, что вымерли-и-и сильные бала-а-акши?
Щит златой наш потеря-я-ял доблестный наро-о-од?
Есть в крови людско-о-ой силёночки, а та-а-акже
С неба к нам яви-и-ился истинный саго-о-от!
Всего один этот куплет полностью вынес мне мозг. И еще это слово «балакши», кажется, именно так меня назвал дед. Может, это означает, что я житель Балашек?
— Он всех хагаце-е-енов разорвет в кусо-о-очки!
Снова нашу Иллию-ю-ю вместе возроди-и-им!
Он погубит зло-о-о, а все, кто непоро-о-очны,
Будут под защи-и-итой. Благо шлет Брати-и-им!
Хочется отметить, что сама по себе песня была очень даже ничего, и ритм пришелся по душе, вот только голос старика совсем не подходил для пения!
Да что ж так противно-то?! Он меня доконать хочет? Да он не каннибал, он садист!..
— О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-о…
— Да замолкните вы! — сорвалось с языка, и дед, резко замолчав, оглянулся. — У меня уже голова болит от ваших воплей!
Ты же скрипишь, как телега!
— Какой нежный, — с улыбкой съязвил старик, и я вновь поймала себя на мысли, что тот слишком живой и душою чересчур молод. Этакий малец проказник с бородой и горбом. Я не утверждаю, что дедуля не может таким быть, но мне встречавшиеся пожилые люди так себя не вели. — Это не вопли, а прекрасная песня, причём о тебе.
Пха, прекрасная?! Обо…
— Обо мне?! — закричала я в бешенстве. — Какой я вам к лешему балакши?! И кто это вообще?! И почему вам можно орать на всю округу, а мне нет? Кто вы такой?! — вот и посыпался из меня град вопросов. Сам виноват: я слишком долго терпела.
Дед неожиданно остановился, и я врезалась ему в спину.
— Гребанная тропинка! — ругнувшись, я отлепилась от старика, отметив, что дедуля очень даже крепкий малый.
Сколько времени уже прошло? Что за сон такой?! И почему я должна все это терпеть? Кто этот дедуля? Что за чертовщина со мной творится?! А-а-а!..
Дооралась.
Охнула и схватилась за разболевшуюся еще сильнее голову. Эта мигрень уже достала. Совсем ничего не соображаю. И не хочу ничего. Может, плюнуть на всё, сесть прямо тут на тропинке и подождать, пока не проснусь? И пусть будет, что будет! Да!