Дорога к себе. Начало пути

Сэнэрин Арэку

Только что-то пошло не так, и кровавый пир

Вместо мира устроил такой нерадивый вершитель...

Дэмиос.

Чаша жизни, город-остров на юго-западе Гвадаара

Как гласит легенда, многие тысячи лет назад, при разделе территорий между всеми народами, это место облюбовал вершитель Орвет, отец небезызвестных Братима и Рокка и сын самого Гвадаара,

основателя одноименного мира.

Главное отличие этого города-острова от других ему подобных состояло в том, что со всех сторон он был огорожен непроходимыми горами. Сюда можно было попасть лишь по воздуху, а летательных аппаратов в Гвадааре не придумали, ибо в них не нуждались.

Из того же источника известно, что Орвет приказал своему старшему сыну превратиться в золотого дракона и взмыть ввысь к самым облакам, где находились вершины гор, а затем подготовить необитаемый зеленый остров к жизни великого человека. Ему пришлось очистить территорию от многих существ и, научившись этому у эранов, разорвать ненадолго пространство, создав межпространственный портал – редкость тогда, да и сейчас, ведь такие дыры вредили всему миру, неровно распределяя магическую энергию. Даже теперь маги старались использовать свитки перемещения только между теми территориями, где была схожа атмосфера.

В итоге все богатые и властные люди стали жить в защищенном городе, похожем на чашу, а выбраться оттуда могли только через порталы и то в БНВ, чтобы не усугублять ситуацию с энергетическим разорением мест силы.

Один из таких порталов, разрезая собой пространство, частично осветил золотой коридор во дворце Орвета, всем своим убранством кричавшим, что это жилище вершителя. Из бело-фиолетового пламени вышел человек, спокойным шагом приблизился к драгоценным двустворчатым дверям и, не постучавшись, нагло завалился в комнату.

Единственный обитатель роскошного кабинета встрепенулся, перестал глядеть в окно на далекие черные горы, манящие своим величием и свободой, и медленно повернулся к вошедшему.

– Рад видеть тебя в добром здравии, - с улыбкой произнес Свэнс, присаживаясь в кресло напротив.
– Как жизнь?

Юноша не ответил на такое приветствие, лишь усмехнулся, посчитав искусственным его дружелюбие.

– Ты здесь из-за Наури? Тюрьмы? Или… из-за нее?
– сразу к делу перешел вершитель, немного нервно поправив воротник своей рубашки.
– Ирдинг что-то хватку потерял. Разменивается на какие-то глупости…

В комнате повисла напряженная тишина, да и атмосфера такая, будто с потолка свисают острые копья, и стоит лишь шевельнуться, они упадут. А люди смотрели друг на друга намеренно спокойно, хотя их обоих переполняли эмоции и довольно неприятные.

– Ты это почувствовал, верно?
– первым нарушил молчание Дэмиос, и Свэнс охотно кивнул.

– Да, - все же произнес он в подтверждение, - она наконец здесь. Полностью. Но скрыта от меня, должно быть, постаралась Архелия. Только это не проблема, раз она уже здесь.

–

Хм… Славно, - прошептал вершитель, постучав пальцами по столу, подался немного вперед, чтобы присмотреться к собеседнику.
– Я даже знаю, зачем она тебе. Думаешь, все получится?

Свэнс не стал медлить с ответом – он часто говорил одно и то же, и пока что оказывался прав:

– Я никогда не ошибаюсь, - в который раз уверенно заявил маг, отчего нахмурился. Ему самому иногда хотелось совершить осечку. Однако провал в его деле означал слишком много проблем. И таких, что потом не разрешишь.
– Скоро будет реакция, - произнес Свэнс, поднимаясь и подводя итог разговору.
– Так что еще увидимся.
– И покинул комнату, оставляя вершителя злобно сжимать кулаки.

Дэмиос ненавидел его всем сердцем. Так же сильно, как и убийцу своего отца. Но иногда, какого бы сильно не было чувство гнева или желание мести, человек не способен превзойти того, кого он хочет убить…

Со звериным рыком юноша смел со стола все бумаги, и те застлали пол неровным белым полотном. Еще долгое время Дэмиос смотрел на хаос в комнате, после чего тяжело вздохнул и, положив голову на стол, закрыл глаза, желая никогда не проснуться.

***

Зэндаар

От Пришвина

Сегодня мне повезло: отец нажрался вусмерть. Так что никаких чрезвычайных происшествий не случилось. Собрался, переступил через рухнувшее у дверей тело и ушел, слыша приглушенные маты родственника, просящего помочь.

Ага, щас прям, прошли те времена, когда я тягал его по дому или пер на себе через весь город.

Хотя настроение своим появлением он мне, конечно, подпортил. Да и бог с ним, пусть порог ему будет наждачной бумагой, и в следующий раз дойдет до кровати.

Выскочил на прямую улицу, которая вела как раз к школе и иногда разрывалась переулками.

Да-а, еще одно раннее апрельское утро, правда, немного прохладнее, чем обычно, но так даже лучше: в мозгах проясняется. Воротник повыше, руки в карманы – и уже теплее. Но все равно не так, как было бы в куртке. Называется: поспешил из дома смыться. Холодрыга блин.

Выпрямился назло кусачему холоду и, вздохнув полной грудью, посмотрел на тусклое неприветливое небо. Выдыхая облако пара, снова опустил голову. Ничего, к обеду прояснится.

Сквозь туман перед глазами бегло осмотрел разноцветные дома, стройным рядом стоящие по обе стороны от дороги, и одевшиеся в свои наряды деревья.

Скоро должны наступить майские праздники. Вот бы Женьку к этому времени из больницы выписали. Прогуляемся вместе по парку. Тогда, может, и решусь? Она ведь призналась мне два года назад. И почему отверг, спрашивается? А теперь вот сам по ней сохну. Она же от меня как от огня бежит. Даже видимся реже. ШОД – не главная причина. Я и сам боюсь остаться с ней наедине после уроков. Как бы ни усложнить наши отношения…