Дорога к себе
Шрифт:
Расправившись с папками, она принялась перечислять шефу, что тому нужно сделать в первую очередь, а что можно и отложить. Все это Борис прекрасно знал и сам, но веру секретарши в собственную непогрешимость не опровергал. Так было спокойнее. Для чего суетиться из-за такого пустяка?
Расправившись с неотложными делами, Ираида посмотрела на часы.
– Может, вы хотите передохнуть? – это прозвучало так, будто шеф находился на последней стадии изнеможения.
Ее неумеренная забота искала предмет для нежного удушения, но Борис привычно вывернулся,
– Я не устал, спасибо. Лучше пригласите ко мне начальника экспертного отдела, нужно посоветоваться.
Секретарша чеканным шагом вышла из кабинета, и он услышал ее командный голос, приказывающий нерасторопному Игорю немедленно явиться пред ясны очи шефа.
Игорь появился через пару минут. Именно столько времени ему понадобилось, чтобы рысью промчаться через все немаленькое здание.
Помахав рукой, чтобы закрыл дверь, Борис кивнул ему на кресло. Тот плюхнулся в него, отдуваясь от быстрого бега.
– И чего ты летел, как на пожар? Ираиду не знаешь, что ли?
– Да знаю, как не знать! Просто от ее команд у меня условный рефлекс играет! Все своего сержанта вспоминаю, тот точно таким же тоном приказы отдавал.
– Понятно, армейская привычка. Но я тебя позвал поговорить о последнем проекте. Как думаешь, прокатит?
Тот недоуменно пожал плечами.
– А с чего это вдруг не прокатит?
– Ну, теперь у меня дядя не губернатор.
– Конечно, нет. Теперь у тебя дядя министр. Это покруче будет. Так что не волнуйся, все будет тик-так.
Борис ухмыльнулся. Он тоже был уверен, что все срастется, но подчиненные должны думать, что он переживает и волнуется.
Они обсудили детали масштабного проекта по застройке целого микрорайона, земля под который была выделена еще с подачи дядюшки-губернатора. Потом Борис съездил на деловой обед с потенциальным заказчиком из Москвы. Планировали строить огромный торговый центр на главной улице города. Заказчик хотел попроще и подешевле, но Борис уговорил его заказать пусть типовое, но более приличное строение, напирая на то, что безликих караван-сараев, наводнивших город, полным-полно, и только привлекательное внешне здание может привлечь покупателей.
Потом он проехал по строящимся объектам и везде был занят делами до такой степени, что никакие посторонние мысли в голову не лезли. Он ездил бы до глубокой ночи, как делал все последние четыре года, чтобы потом благополучно упасть в постель и заснуть, но сегодня такой возможности у него не было: у матери был день рождения, попробуй, не приедь. Поэтому он закончил в шесть, как положено по трудовому договору, и поехал на дачу.
Подъезжая к высоким воротам, Борис вспомнил, как увидел здесь Василису. Племянница неудачно упала с качелей, сломала ногу, и они с матерью так растерялись, что не знали, что делать. И
Или это произошло раньше, когда она отчитала его при Веронике, его тогдашней пассии, заявив, что он тупой нувориш? Он еще жутко возмутился и нажаловался главврачу, что было полным идиотством. Василисе пришлось уволиться из больницы и устроиться на станцию скорой помощи. Как же она его в то время ненавидела! И своей неприязни не скрывала. И тогда он решил провести ее «дорогой соблазнов», чтоб поняла, что она такая же любительница удовольствий, как и все вокруг, и ради красивой жизни запросто забудет все свои высокие принципы. И эта дорога соблазнов привела его в эту безнадежную яму, в которой он сидит сейчас.
От воспоминаний его отвлек появившийся из-за поворота черный Ситроен. Борис узнал машину отца и поразился. Отец с матерью давно развелись, и, насколько он знал, в последнее время не общались. Что отцу понадобилось на даче? Неужели приехал поздравить мать?
Он торопливо вышел из машины и помахал рукой. Ситроен притормозил возле него. Как он и ожидал, из окна водителя высунулся отец, еще нестарый мужчина с седыми висками и неожиданно озорным взглядом таких же, как и у Бориса, каре-зеленых глаз.
– Привет! Приехал мать поздравить? А чего с пустыми руками?
У Бориса в кармане был футляр с золотыми часами фирмы «шанель», о которых мать как-то заикнулась, но об этом он отцу ничего не сказал.
– Я сам как подарок. А вот ты что тут делаешь?
Отец как-то странно усмехнулся.
– Мне в руки попалась собачонка, пекинес. Мне с ней возится некогда, вот я и вспомнил, что в те далекие годы, когда мы с твоей матерью наивно думали, что любим друг друга до гробовой доски, ей очень хотелось иметь пекинеса. Вот я и исполнил ту ее давнюю мечту.
Бориса насторожил его нарочито легкомысленный тон. Решил тактично напомнить, что он женат, чтоб не забывался.
– Как поживает твоя жена? – он сделал вид, что забыл имя третьей жены отца. Она ему, кстати, не слишком нравилась. Чересчур уж слащава. – Ей что, собака не понравилась?
Владимир Борисович широко развел руками.
– Не знаю, понравилась бы она ей или нет, она ее не видала. Ты не в курсе, что мы разошлись?
Борис хмыкнул.
– Уже? Быстро же! И куда ты ее дел?
– Ну, так уж и дел! Она и сама с усами! Она во Франции, преподает русский язык в Сорбонне. Хотя не понимаю, зачем французам русский язык. Здесь-то она французский преподавала, востребованнее была. Там у нее, насколько я знаю, всего пять учеников, из африканцев.
Борис скептически наблюдал за отцом. Несмотря на кажущееся спокойствие, в его лице легко читалась необычная для него уязвимость. И углы губ не смотрели кверху, как обычно, а уныло ползли книзу, хотя он упорно пытался их поднять.