Дорога к себе
Шрифт:
— По-видимому, всех, — Герхард, принявший человеческий вид, пробрался к нему по телам, на ходу добив раненого. — Великолепная жатва, демон.
— Проваливаем, — скомандовал Сантилли, следя, как грузятся в катера уставшие воины.
Убитых среди демонов и драконов не было, только раненые. Эрри нес на руках Турайю, Ла-али, тяжело опираясь на Тьенси, ковыляла сама.
Ласайента весело отсалютовала мужу мечом:
— Супер бой!
Он с трудом узнал свою девочку по открытой улыбке и машинально кивнул в ответ: да, класс.
«Птицы»
— Что он делает? — Роман вяло показал на него подбородком.
— Чума никому не нужна? — поинтересовался Сантилли, наблюдая, как хлопочет возле «амазонок» целитель. — Солнце, жара. Зверье столько не осилит.
Конструктор непонимающе уставился на него, а потом рванулся к борту. Дэм, стоящий рядом, придержал его за куртку, пока человека выворачивало. Да, воображение у них работает превосходно. И зачем в бой полезли? А на обед — мясо. Потрясающе.
— Где Амира? — спохватился он и позвал Райнерда.
«Здесь», — коротко отозвался тот и смачно выругался.
Оборотень закрыл глаза и резко выдохнул, выпуская на свободу заклинание праха. Все. Можно уходить. Герхард прав — жатва прекрасная. Жертвенных душ они насобирали с лихвой, но люди! Получат сегодня по полной. Или ну его к дьяволу? Не маленькие, сами принимали решение.
Сарнайт с вершины пирамиды удовлетворенно обозрела поле боя и ладонью поманила стоящего позади нее Клера:
— В следующий раз, не мешай мне, Роанергес.
— Ты все равно не смогла бы его подчинить, — хмуро возразил тот. — Он предпочел бы умереть, чем стать рабом.
— Все боятся смерти, — богиня повернулась к нему. — Все.
— Не хотеть умереть и бояться смерти — разные вещи, моя госпожа. Он — не хочет умирать, но не боится.
— Интересная точка зрения. Я подумаю над этим. Присмотри за его близкими, нельзя, чтобы с ними что-нибудь случилось. Или мы снова его потеряем.
— Сейчас умирает молодой демон в нашем мире, моя госпожа — Клер почтительно склонил голову. — Я не имею права вмешаться.
— Ну, пойдем — посмотрим, — вздохнула богиня. — Веди.
Рошейн сидел рядом с капсулой и с тоской смотрел на младшего сына. Пожелтевшая кожа, уже начинающая сползать с когда-то красивого лица, запавшие глаза, провалившийся нос. Ничего не помогало: ни целебный раствор, в который он был погружен, ни заклинания, ни кровь. Его мальчик умирал. Мучительно. Долго. Ужасно. С другой стороны беззвучно плакала Шунади, которую держал за плечи Алентис.
Боги появились незаметно и остановились за спиной короля. Невидимые. Неосязаемые. Но Рошейн повернул к ним голову, словно почувствовав дыхание смерти, и разом сгорбился. Смирился. Неслышно вошел целитель, что-то начал чертить пальцем на пульте, проверяя состояние принца и вводя новые лекарства. Этот будет бороться до конца,
— Хороший мальчик, — улыбнулась Сарнайт. — Храбрый, бесстрашный воин. И любящий, — она провела рукой над его лицом, вливая силу и забирая смерть. — Когда-нибудь он вернет мне долг.
— Милорд, — целитель почтительно наклонился к королю, — идите отдыхать. Принц поправится, уже есть улучшения. Идите. И вы миледи тоже. Я позову вас, когда он очнется.
Рошейн с недоверием нахмурился.
— Идите, идите, — настойчиво повторил маг.
— Принесите сюда кресла или раскладную кровать, — тихо попросил дэи вэ. — Мы остаемся.
В лагере царила послебоевое оживление. Демоны и драконы сами зарастили ссадины и порезы, но окровавленная порванная одежда никуда не делась, и сейчас Бетти металась между сыном и мужем, ругая обоих. Эджен, развалясь на траве, вслух мечтала о ванне под благодушное хмыканье мужа, решающего выбросить изодранную куртку или его жаба душит? Джес читала нотации Мишелю о безалаберности — тот забыл наручи, а Сантилли сбежал к медикам от разъяренной Элерин, которой Ласайента в подробностях живописала битву.
Несколько серьезно раненых дэмов лежали в капсулах, и кое-кто уже нетерпеливо спрашивал, когда их отпустят, и перешучивались, вспоминая бой. Ла-али шипела, но терпела, пока Сах возился с ее бедром. Тьенси держал ее за руки и просил не ругаться плохими словами. Девушка невольно улыбалась, но стоило ийет прикоснуться к ране, как она снова выдавала очередное зубодробительное. В конце концов, уставшему магу это надоело, и он пригрозил воительнице оставить ее в медицинском блоке на сутки, а про себя чертыхнулся, вспомнив про обезболивание.
Слегка поцарапанных людей сразу подштопали, они успели побывать в душе и теперь слонялись по кораблям, путаясь у всех под ногами и стараясь отвлечься от воспоминаний.
Без сознания находилась только Турайа, получившая многочисленные мелкие ранения и потерявшая много крови. Эрри, дежуривший возле ее капсулы, аккуратно расплетал косички девушки, удивляясь мягкости и шелковистости волос. Через левую сторону головы девушки тянулась длинная полоса свежей кожи — след от дубинки, попавшей вскользь.
Хуже всех было Амире, ничего не видевшей и не слышавшей. Принцесса, сжавшись в комок, сидела в отдельной палате и раскачивалась из стороны в сторону, повторяя: «Я не хочу. Я не могу», — пока ей не дали успокоительное. Райнерд ходил, довольно потирая руки — карьера воительницы ей больше не грозила, осталось вправить мозги и можно требовать с бога войны плату за перевоспитание дочери. Дракон давно приглядел себе превосходный меч, но никак не мог определиться, что для него важнее: деньги или оружие — вроде бы и то и другое есть, и, опять же и того и другого хочется и расставаться с ними жаль. Старый клинок тоже превосходен, но новый ничуть не хуже. Дальше мысли шли на новый виток, грозя затянуться на десятилетия раздумий.