Дорога к тебе. Ч. 2
Шрифт:
Через неделю Соня, за все это время так ни разу и не выйдя из квартиры, отправилась в маленький приморский городок Болгарии, чтобы отдохнуть в тишине и спокойствии. Николай Иванович, как и сын, звонил часто. Звонил и Роман Климов.
Две недели спустя в телефонном разговоре с Рубцовым Соня сообщила, что уже на следующий день будет в Москве, потому что им надо срочно поговорить. На выходе из аэропорта ее ждала машина, и через некоторое время Соня уже заходила в кабинет Николая Ивановича.
– Не бережешь ты старика, всю ночь не спал, все гадал, что за срочность, - обнимая невестку,
– Не понимаю, почему нельзя поговорить дома? А хочешь, пойдем в ресторан, перекусим, там все и расскажешь.
Однако Соня была настроена решительно.
– Нет, дома нельзя.
Усевшись в мягкое кресло, она внимательно посмотрела в глаза расположившегося напротив Николая Ивановича.
– Мы обещали быть честными друг с другом. Так вот, вчера я окончательно убедилась, что беременна.
Нелегко ей было произнести эту фразу, и Рубцов это прекрасно понимал, поэтому и постарался никаких эмоций не показать. Кроме того, ему очень льстило ее доверие.
– И?
– Очень хочу ребенка оставить. А если решусь, как скажу об этом сыну? Он, как и все молодые, максималист, не поймет и не простит. А Вы? Будет больно, если осудите и прогоните. Замуж я больше не выйду, и это последняя возможность не остаться одной. Жить с Вами и сыном одной семьей не смогу. Все у вас хорошо, боюсь что-либо испортить. Даже если буду жить рядом, то это не то же самое, что иметь ребенка. С другой стороны, я уже не молода и, может быть, стоит начать дожидаться внуков? Что скажете, Николай Иванович?
Соня замолчала и опустила голову. Вспомнилась радость мужа, когда он узнал о ее второй беременности. Как он там выразился? Ах, да... сравнил это известие с объяснением в любви! А сейчас со всеми трудностями надо будет справляться самой. Какой тяжелый разговор!
– Веня рассказал, что вы ждали второго ребенка.
– Николай Иванович, - в голосе ее была грусть, - Вы считаете, что в разводе виновата я?
– Конечно, нет, - успокоил он.
– Знаю, кто виноват. Но ребенок?
И как объяснить старику, потерявшему единственного сына, что в то время, которое она считала счастливейшим в своей жизни, Веня встречался с очередной любовницей? А она-то надеялась, что второй ребенок сделает его другим! Однако во всем, что случилось, есть и ее вина: избавляться от ребенка не следовало.
– Поверьте, я тысячу раз пожалела об этом. Может, родив, и искуплю грех. Скажите же, наконец, что Вы обо всем этом думаете?
– Рожать и жизни радоваться, вот что я скажу. Мама бы твоя обрадовалась, значит, и я тоже. А что Костик? Он далеко не глуп. Будешь счастлива ты - будем и мы счастливы.
Рубцов, улыбаясь, взял в руки стоящую на столе фотографию.
– Надо же, Тамарочка, я еще раз дедом стану, а ты - бабушкой! Радость для нас нежданная!
Не хотела Соня, нет, не хотела плакать, но слезы закапали сами.
– Так что там насчет ресторана? Предложение еще в силе?
– торопливо доставая платок, спросила она.
Вечером позвонил Климов, и Соня огорошила его известием, что прилетает через два дня.
– Не понравилось отдыхать?
– в голосе мужчины послышалось искреннее удивление.
Соня была, как всегда, лаконична.
– Надоело!
Старшему
Когда он пришел без приглашения в очередной раз, Соня со свойственной ей прямотой заявила, что не заинтересована в каких-либо отношениях с мужчинами вообще, а с ним в частности. Однако смутить Климова было сложно.
– Фи, Софья Дмитриевна, - сказал он, посмеиваясь, - и в мыслях не было Вас соблазнять! Я думал, будем просто друзьями.
– Ну да, делиться секретами, ходить вместе по магазинам, по субботам за бутылкой вина мужиков обсуждать, - нарочито грубо подхватила она.
– Одним словом, мне мужчины в друзьях не нужны.
– Не скажите, Софья Дмитриевна, они нужны всем женщинам, - насмешничал он, и не думая обижаться.
– Гвоздик, например, вбить, пылесос починить.
– Зачем его чинить?
– спросила она все еще сердито.
– Старый выброшу, новый куплю.
– А если серьезно, - Климов вновь улыбнулся, - в театр, ресторан или на выставку Вы одна не пойдете, вот тут я и пригожусь. И заметьте, чисто по-дружески, за спасибо и без всяких задних мыслей. Соглашайтесь, а? Мы люди взрослые, остерегаться нам друг друга нечего.
– А Вам-то что с этого?
– упорствовала она.
– Не поверите, - еще больше развеселился он, - хочется иметь другом женщину, которой от тебя ничего даже в мыслях не надо. Пообщались и разошлись, все просто. Высокие отношения!
– А в умных книжках пишут, что нет дружбы между мужчиной и женщиной, - не сдавалась Соня.
– Все врут, - уже в голос хохотал Климов.
– Ну, хорошо, - смилостливилась Соня, - разрешаю приходить не чаще раза в неделю, хотя месяца через два сбежите сами.
– Что за срок?
Теперь уже веселилась Соня.
– Спорим на ресторан, что раньше ни за что не догадаетесь!
Довольный Климов распрощался, а Соня подумала о том, что если ему так хочется, то пусть поиграет в дружбу. Ей его внимание безразлично, да и конец игры давно известен: был уже один такой добряк, который обещал стать для нее не только другом, а тем, кем она захочет. И где он сейчас? Исчез, даже попрощаться забыл второпях.
И Климов продолжал приходить то на десять минут просто поболтать, то во время обеда сопроводить ее в маленький ресторанчик, расположенный недалеко от клиники, где Соня считалась постоянной посетительницей, то пригласить в кино на премьеру. По совету Николая Ивановича Соня решила продать две квартиры: родительскую и полученную от Резникова в наследство. Новую же, светлую и просторную, хотела купить недалеко от клиники. И она должна быть такой, чтобы хватило места не только для ребенка, но и няни. О приближающихся родах забывать было нельзя.