Дорога королей (Конан-мятежник)
Шрифт:
Стальное оружие ломалось при ударе о камень. Мечи пришельцев сверкающими черными алмазами с одинаковой легкостью разрубали железные доспехи, кости, плоть. Солдат Корста буквально крошили на части. Боевые крики быстро сменились предсмертными хрипами, чавкающими звуками разрубаемых человеческих тел, и глухим стуком падающих на землю отрубленных конечностей.
Древние чары превратили людей-воинов в несокрушимые машины для убийства. Солдаты Последней Гвардии, сотворенные из живого камня, двигались вперед, сея смерть с тем же искусством и легкостью, как те опытные воины древности, которыми они когда-то были. Теперь их неуязвимые тела приводили в действие мускулы сверхъестественной
В этом хаосе только Последняя Гвардия продолжала невозмутимо двигаться вперед, без устали размахивая мечами. Они напоминали трудолюбивых крестьян, косящих траву с той лишь разницей, что их луг был красным от крови. Потоки крови заливали улицу, мостовая которой, как булыжниками, была устлана телами погибших воинов. Поступь каменных истуканов была тяжела. Выйдя из океана соленой воды, они окунулись в океан человеческой крови. Тяжелые сандалии вдавливали тела в землю, споткнувшиеся падали под ноги черного войска и погибали мучительной смертью. Те, кто от ужаса был уже не способен двигаться, размазывались по стенам домов мерно движущейся колонной.
Свиваясь в кольца, как смертельно раненый питон, зингаранская армия, начала отступление. Позади нее тянулся кровавый след, и в этом потоке крови шагала Последняя Гвардия, возникшая из пучины моря, пучины веков.
Глава 12.
ДОРОГОЙ КОРОЛЕЙ
Конан дрался на третьей баррикаде, защищая ее с яростью раненого льва. Военное счастье отвернулось от повстанцев, поражение было неизбежно, бегство - невозможно. Солдаты надвигались на баррикаду, как лавина, вынуждая защитников отойти на последнюю линию обороны. Сифино где-то потерялся при отступлении, Карико, чья рана снова открылась, размахивал топором уже с меньшей энергией. Многие из защитников пали, слабодушные, предвидя исход боя, дали деру. Возле Конана остались только те, кто собирался драться до последнего. Они дрались яростно, с открытой грудью, не щадя своей жизни. Конан поклялся, что умрет здесь, но больше не станет узником Риманендо. Когда он упал, то груда мертвых врагов вокруг него говорила, что он не собирался дешево отдавать свою жизнь.
Несмотря на отчаянные усилия защитников, третья баррикада была уже почти разрушена. Солдаты Корста, толкаясь и мешая друг другу, лезли в многочисленные бреши, образовавшиеся в укреплениях. Конец был близок.
С трудом поднявшись, Конан услышал сзади какие-то крики и решил, что их вновь обошли с тыла. Но прислушавшись, он различил, что это крики радости. Конан посмотрел назад.
Впереди кавалькады всадников, размахивая здоровой рукой, в которой была зажата шпага, скакал Мордерми. На левом плече белела свежая повязка. Свежие силы влились
Уступив место в гуще боя свежим воинам, Конан приветствовал друга крепким рукопожатием.
– Ты сейчас похож на конную статую короля-победителя, - улыбнулся он усталой улыбкой.
– Но ты ждал слишком долго. У Корста полно солдат, и они здорово потеснили нас.
– Черт побери! Вы, северные варвары, туго соображаете, - рассмеялся Мордерми, убирая шпагу в ножны, чтобы обнять Конана.
– Корст оказался в ловушке. Кот залез слишком глубоко в крысиную нору. Скоро увидишь.
Конан вспомнил слова Мордерми о том, что городской люд выступит на стороне повстанцев.
– Значит, Сантиддио...
– Нет, не он, - ответил Мордерми, - Каллидиос.
– Что может этот нюхатель лотоса?
– Ты видел это собственными глазами, - в тоне Мордерми звучали укоризненные нотки.
– Сандокадзи подтвердила его слова. Последняя Гвардия!
– Каменные дьяволы, которые охраняют кости своего короля на дне моря?
– Теперь уже нет. Каллидиос вывел их наружу.
– Как может этот ренегат командовать демонами?
– Конан, - заметил Мордерми, - если бы я это знал, мне не нужен был бы Каллидиос.
– Значит ты позволил этому сумасшедшему лжецу обмануть себя?
– Смотри, - ответил Мордерми.
Конан обернулся.
За баррикадой что-то происходило. Что именно, Конан не видел: мешала сама баррикада, густой дым и плохое освещение. Но Конану бросилась в глаза резкая перемена в поведении нападающих. Раньше в их криках слышалось ликование, предвкушение скорой победы, теперь же в них слышался страх, ужас. Прибывшее подкрепление не могло внести столь кардинального перелома в решение исхода сражения.
Между тем, битва затихала. Обе противоборствующие стороны чувствовали надвигающуюся лавину ледяного ужаса. Люди, охваченные пылом борьбы, застывали на месте, мечи, занесенные для удара, так и не опускались на головы жертв. Казалось, воздух неожиданно превратился в лед, заморозив все живое. Конан, который видел, как люди, дравшиеся на крепостных стенах не прекращали борьбы даже в падении, не мог поверить своим глазам. Какая-то магическая сила набросила волшебное покрывало на поле боя, склонив чашу весов в пользу повстанцев. Конан поклялся про себя не возвращаться в Кордаву, не утопив Каллидиоса.
Внезапно раздались крики.
Солдаты, штурмовавшие укрепление, остановились, чтобы понять, что происходит у них за спиной. То, что они увидели, заставило их издать дикий вопль ужаса. Пути к отступлению были закрыты.
Последняя Гвардия вступила на Эйл Стрит.
Солдаты Корста ринулись обратно на штурм баррикады, стремясь укрыться за ней от страшных воинов, в которых не было ничего человеческого. Они лезли на баррикаду в слепой панике. Опытные солдаты, сохранявшие самообладание в самых жестоких схватках, карабкались прямо на мечи и топоры повстанцев, не соображая, что происходит вокруг.
Конан с отвращением отвернулся от этой кровавой бойни. Убивать врага, который от страха потерял способность сопротивляться, - это недостойно киммерийского воина.
– Останови их, - обратился он к Мордерми.
Главарь шайки неверно истолковал его мысли.
– Не волнуйся. Каллидиос может управлять ими.
– Я не о том. Прекрати эту резню. Дай уцелевшим возможность скрыться.
– Мне нужна победа, - пожал плечами Мордерми.
– И потом мои люди достаточно настрадались от Риманендо.