Дорога крови
Шрифт:
Его отчим и мачеха завтракали, как всегда, бранясь и жалуясь на головную боль. Войдя в дом, Айзек застыл в десяти шагах от них.
– Я хочу договориться.
Мужчина поднял затуманенные глаза.
– И о чём же?
– О своих псах. Отпустите их.
– С чего бы?
– Они умрут, – пояснил Айзек. – Мои псы голодают. Отпустите их, и я клянусь, что никогда больше не буду сбегать. Если вы не верите, можете запирать меня на ночь в клетке, где держите собак. Оттуда мне точно не выбраться. Я буду делать всё, что вы скажете, я буду даже воровать для вас.
– Ты так хорошо слушаешься
– Никакого. Только знайте, что однажды ночью я отомщу вам и перережу глотки за своих псов.
Вероятно, в глазах семилетнего мальчишки было столько ненависти и решимости, что вставший было отчим рухнул обратно на стул и покачал головой.
– Ну и зверёныша мы с тобой приютили, жена.
Они отпустили псов вечером. Не веря себе, собаки вышли из клетки, покачиваясь и едва держась на ногах.
– Давай, ты обещал. – Мачеха подтолкнула глотающего слёзы Айзека в спину.
Дрожащими руками мальчик поднял ком земли и кинул в ближайшего к нему пса.
– Уходите!
Леальт испуганно отскочил в сторону и, ничего не понимая, посмотрел на своего маленького хозяина. Айзек шмыгнул носом и поднял второй ком.
– Убирайтесь! Я больше не люблю вас! Уходите отсюда!
Псы кружили по двору, не уходя, но и не решаясь подойти.
– Прогони, или я прирежу их, – прошептал отчим на ухо Айзеку.
Мальчик на мгновение закрыл глаза, а потом взял ещё один ком. Теперь он попал прямо в бок Леальту – ему не составило бы большого труда попасть и в куда меньшую мишень, но он так надеялся, что псы просто уйдут и до этого не дойдёт. Собака заскулила и отбежала на пару шагов, укоризненно глядя на мальчика.
– Проваливайте! – Айзек поднял с земли камень…
Ему было бы гораздо проще позволить забить камнями себя, чем причинять боль самым верным друзьям, но таковы были условия приёмных родителей – он должен сам прогнать своих псов, чтобы они больше не надумали вернуться.
Мальчик поднял руку и бросил камень в самых верных ему существ на свете, самых любимых, единственных, кто не предал…
Слезы душили Айзека, когда он смотрел, как убегают прочь псы, поджав хвосты и поскуливая. Леальт то и дело оборачивался и останавливался, и его взгляд – обиженный, но бесконечно верный – рвал душу мальчишки на части.
«Простите меня, если сумеете, мои хорошие, мои любимые, мои родные…»
Лето перевалило за середину. На смену жаркому, весёлому июню пришёл нестерпимо удушливый июль, и на горизонте уже маячил ласковый, тёплый август. Айзек, верный своей клятве, больше не пытался сбежать. Даже больше, он перестал перечить своим приёмным родителям и послушно сносил все их оскорбления, побои, всю ту кучу работы, что пьянчуги заставляли его выполнять. Несколько раз он даже воровал для них. А когда становилось совсем уж невмоготу, мальчик напоминал себе, что делает это ради самых верных существ на свете – своих псов, иначе приёмные родители найдут их и убьют. А этого Айзек никак не мог допустить. Единственное, в чём малыш был всё так же непреклонен, как бы ни исхитрялись пьянчуги, было обращение к ним. Упрямо, с бесконечной
Так шли дни, и однажды у них в доме появилась девочка. Высокая и необыкновенно красивая, с каштановыми волосами и зелёными глазами, в чистом длинном платье, она показалась замухрышке Айзеку сказочной принцессой. Он никогда не видел таких красивых и таких печальных девочек. Кажется, малыш даже рот открыл от удивления, потому как получил от отчима подзатыльник.
– Нечего глазеть без дела! Лучше пол вымой!
Вжав голову в плечи, Айзек прихватил стоявшее у двери ведро и побежал к колодцу – тяжёлые кулаки мнимого родителя научили его выполнять все приказания проворно и без лишних разговоров.
Когда мальчик вернулся с тяжёлым ведром, принцессу уже почему-то заперли на чердаке, а его мачеха и отчим ужинали, бросая на пол огрызки.
Ночью Айзек проснулся от того, что кто-то плакал рядом с его чуланом. Протерев глаза, мальчик убедился, что это ему не приснилось, и на цыпочках подкрался к чердачной двери – всхлипы шли оттуда.
Выскользнув на улицу, Айзек обошёл дом и забрался на дерево. Его ветки склонились прямо над чердачным окном – чересчур маленькое даже для обычного ребёнка, оно в самый раз годилось для тщедушного Айзека. Скользнув в него, мальчик кубарем покатился на пол. Девочка вскрикнула и схватила жестяную миску, приготовившись защищаться, но вовремя узнала малыша, которого видела утром в доме.
– Ты?
Айзек посмотрел на неё и улыбнулся.
– Я пришел спросить: почему принцесса плачет?
– Принцесса? – Девочка засмеялась. – Я не принцесса.
– Ну как же? Ты такая красивая и сказочная. Ты точно принцесса, просто не знаешь об этом. Наверное, тебя украли из замка у родителей.
– Ну ладно, принцесса так принцесса. – Девочка присела на корточки возле чумазого Айзека. – А ты, наверное, бесстрашный воин, который пришёл спасти меня?
Мальчик засиял радостной улыбкой.
– Если хочешь, я спасу тебя. Эти люди очень плохие. Они заставляют меня называть их мамой и папой и больно бьют. Но они не мои мама и папа. – Айзек упрямо поджал губы. – Я не люблю их и не буду называть так.
– Как тебя зовут, воин?
– Я Айзек.
– Алессандра. – Принцесса протянула мальчику руку. – Сколько тебе лет, Айзек?
– Семь.
– А мне тринадцать. – Девочка вытащила из кармана платок и принялась вытирать перепачканную мордашку своего спасителя. – И они хотят продать меня в бордель.
– А что это? – Айзек смотрел на неё обожающими глазами. – Там ещё хуже, чем здесь?
Принцесса всхлипнула.
– Там очень жутко. Это одно из самых худших мест в мире. И я совсем не хочу туда, Айзек. Может, ты сумеешь принести мне нож с кухни?
– Ты хочешь убить себя? – Мальчик отстранился, в его глазах читался испуг и ужас.
– А что мне остаётся? – Алессандра безвольно уронила руки на колени.
– Не надо. Я спасу тебя.
– Как ты это сделаешь, малыш? Мне не пролезть в это окно.