Дорога любви
Шрифт:
Стоя на пароме, Роури прикрывала рот ладошкой, чтобы скрыть зевоту. Томас в это время энергично давал указания носильщикам, которые несли их чемоданы. «Если бы не Томас, – подумала она, – это путешествие было бы невероятно тяжелым».
Она повернулась к реке и замерла в восхищении. Лунный свет проложил дорожку по Миссури, и Роури, несмотря на усталость, была зачарована красотой пейзажа.
Мальчишки из их поезда тоже были здесь и не переставали резвиться. Вдруг младший из них споткнулся и упал у самого края парома. Роури
Когда мать повернула голову, он уже был в воде.
– Джо! – крикнула она. – Помогите! Помогите кто-нибудь, он не умеет плавать!
Томас оглянулся на этот крик. Сбросив пояс с кобурой, он мгновенно стянул с ног ботинки и прыгнул в воду. Течение в этом месте было стремительным и уже оттащило мальчика довольно далеко вниз по реке.
Томас в несколько мощных взмахов руками догнал его и, перекинув через плечо, поплыл к берегу. Ему пришлось бороться и с течением, и с бьющимся в страхе мальчиком; силы его были на пределе. Паром тем временем причалил к пристани. По счастью, люди с берега бросили Томасу веревки, и ему удалось ухватиться за одну из них. Спустя некоторое время спасатели подтянули к берегу их обоих.
Жадно хватающего ртом воздух Томаса и спасенного мальчика тут же окружила толпа. Кто-то перевернул малыша на живот и стал выкачивать из него воду. Когда тот начал кашлять, по толпе пробежал радостный гул.
Дрожащий Томас с благодарностью принял протянутое одеяло.
– Проследите, чтобы его хорошо укутали, – сказал он матросу, который взял мальчика на руки и понес к парому.
Роури выбежала навстречу возвращающимся мужчинам.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросила она Томаса.
Он сумел изобразить на лице улыбку, хотя зубы его стучали, и произнес:
– В порядке.
Джо тут же попал в руки матери, которая немедленно задала ему взбучку, на что Томас заметил, что лучше бы она побыстрее переодела его в сухую одежду.
И самому ему необходимо было переодеться. Через десять минут он, уже в сухой одежде, подошел к Роури.
– Этот неудачный день имел по крайней мере счастливый конец, – сказала она, обнимая его. – Какой это был героический поступок!
– Ничего особенного, – ответил он, не принимая похвалы. – Но, возможно, один поцелуй я и в самом деле заслужил.
– Я в этом абсолютно уверена, – улыбнулась Роури, и в ее зеленых глазах блеснуло озорство. – Я позову мать мальчика, и она обязательно тебя наградит.
– Думаю, ее голова занята сейчас совсем другим. Ты бы отлично ее заменила. И это надо сделать немедленно, – пробурчал он.
Но не слова убедили ее в этом, а его нежный взгляд.
Только он обнял ее, она сразу почувствовала, как желание вновь овладевает ею.
Ее губы чуть раскрылись, и она ощутила теплое прикосновение его рта.
– О Томас… – прошептала она, когда он накрыл руками холмики ее грудей. И сквозь платье чувствовалось,
Роури всецело отдалась охватывающему ее желанию. Каждая ее клеточка жаждала его прикосновений и поцелуев.
Прерывисто дыша, Томас прижимал Роури к груди, гладил ее спину. Она, обхватив его шею, тоже стремилась прижаться к нему как можно сильнее.
– Томас… О Томас, – шептала она, и даже его имя для нее было наслаждением.
– Я хочу любить тебя, Роури.
– Да, да, – бормотала она.
– Сегодня вечером. Я не могу больше ждать. – Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
– И я тоже не могу.
Он увидел на ее лице улыбку, и обхватив его ладонями, прильнул к ее губам. Рука Томаса скользнула по ее платью, разыскивая пуговицы.
– О Господи! – проговорила она, когда его рука коснулась ее обнаженной груди. – Давай быстро найдем комнату.
– Извините, ребята, у нас нет свободных номеров, – сказал сонный портье, когда они появились в гостинице. – Последний был сдан всего десять минут назад.
Потрясенная Роури ошеломленно переводила взгляд с Томаса на клерка. После шестнадцати часов жестких вагонных скамеек, столь жаждущая забыться в объятиях Томаса, она не могла рассчитывать даже на то, чтобы просто где-то переночевать.
Видя ее отчаяние, Томас спросил:
– Может, поблизости есть другая гостиница или меблированные комнаты?
Клерк кивнул:
– Вы можете остановиться в Каунсил-Блафс.
– Это невозможно, – простонала она.
– Вы прибыли на пароме? Я слышал, там чуть не утонул мальчик?
– Это так, – подтвердил Томас и сменил тему: – Вы уверены, что в этом городе мы не найдем комнату?
– Нет, сэр. В городе полно приезжих.
Роури отвернулась, чувствуя горькое разочарование. Ее лицо, столь недавно горевшее страстью, стало мрачным при мысли о еще одной жесткой скамейке на железнодорожной станции. Еще целых восемь часов отделяло их от того момента, когда они попадут на идущий на запад поезд «Юнион пасифик».
Она подошла к небольшому дивану с рваной обивкой. Продавленный, с пятнами жира, с дырой, в которой виднелись пружины, он показался ей райским облаком, на котором можно было прикорнуть после утомительной дороги, и Роури с удовольствием устроилась в его уголке. Похоже, ее папа прав в своей стойкой ненависти к железной дороге.
Томас остался у стойки, негромко о чем-то переговариваясь с клерком. Вытерев слезу в уголке глаза, Роури взглянула на них.
Дружелюбие Томаса и учтивость клерка чуть уменьшили ее обиду на судьбу. Все-таки хорошо, что Томас сохранил хорошее настроение, ведь это единственное, что способно поддержать ее в эти минуты.
Тут Томас повернулся и, широко улыбаясь, направился к ней.
– У меня хорошая новость, дорогая.
– Ты достал комнату? – с надеждой предположила она.
– Нет… Но Фред говорит…