Дорога мертвеца. Руками гнева

Лансдейл Джо Р.

Вернулся доктор с тачкой и парой лопат, одну из которых вручил Преподобному.

– Это еще зачем? – спросил тот, перехватывая лопату одной рукой, пока второй засовывал на место револьвер.

– Грузи его в тачку, приятель, и старайся зачерпывать поменьше грязи, – сказал доктор.

Доктор подцепил лопатой студенистую массу, растекшуюся поверх воротника трупа и некогда исполнявшую роль шеи. От тела почти ничего не осталось: целым сохранился только облезший череп, вокруг которого в лужице плавали остатки волос.

Мухи облепили останки, как рассыпанный на пудинге изюм.

Помедлив немного, Преподобный начал грузить труп в тачку.

(3)

Помахав, чтобы прогнать мух, доктор повез тачку с гнусной жижей и замаранной одеждой к себе в лечебницу. Его дочь и Преподобный шли следом.

Миновав приемную и небольшой коридор, они свернули направо. Здесь было темно. Доктор зажег лампу и посильнее открутил фитиль. Они оказались в лаборатории. Посредине стоял длинный стол. Вдоль стен располагались стеллажи с множеством стеклянных колбочек, пробирок и прочих сосудов. Часть из них содержали разноцветные жидкости. На столике у стены – микроскоп и различные инструменты. Окна плотно занавешены темно-синей тканью, так что нельзя судить, день снаружи или ночь.

Доктор заметил, как Преподобный осматривается. – Люблю уют, – сказал он. – Так как ваше имя?

– Преподобный Джебидайя Мерсер. Извините, что не подаю руки.

– Равно и вы меня. Руки можно помыть в раковине. Это моя дочь, Эбби, а я Док Пикнер. Местные чаще зовут меня Док.

– Рад знакомству, – сказал Преподобный, но при мысли о сопутствующих обстоятельствах смутился. – Док, вам случалось прежде такое видеть?

Док покачал головой.

– Папа, а это не может быть форма проказы? – спросила Эбби.

– Нет. Ничего общего… Боже, да вы только взгляните. Похоже, он мертв несколько недель, однако мы видели обратное – как он шел.

– Если это болезнь, мы все рискуем заразиться, – сказал Преподобный.

– Только не я, – воскликнула Эбби. – Я его не касалась. Это вы и отец.

– Ишь, как всполошилась, – сказал Док. – Мойте руки – вон там, и потом я обработаю их химикатом.

Преподобный последовал его совету. Эбби плеснула свежей воды из кувшина в рукомойник. Когда он закончил и вытер руки полотенцем, Док облил их препаратом и оставил подсыхать.

– Ну вот, – сказал он, – отчего бы вам обоим не расположиться поудобнее в приемной? Можно пока сделать кофе, а я уложу эту гадость на стол, умоюсь и составлю вам компанию.

– Папа, тебе точно не нужна помощь? – спросила Эбби.

– Абсолютно.

Вдвоем они вернулись в комнату, что выходила на улицу, и Эбби развела огонь в небольшом дровяном очаге. Чтобы не было так жарко, она открыла входную дверь, но, несмотря на раннее утро, воздух снаружи успел раскалиться.

Пока она наливала воду и насыпала кофе, Преподобный подметил, что при всем видимом

апломбе ей не удавалось унять дрожь в пальцах. И не удержался от комментария.

– Ну вот, попалась, – призналась она. – Я-то надеялась, что профессиональное самообладание мне не изменит.

Преподобный вытянул вперед руку, которая слегка подрагивала.

– Не вы одна, – сказал он.

Улыбка в ответ была очень славной.

– Я сталкивалась со смертью с самого детства, – сказала Эбби. – Когда твой отец доктор, это неизбежно. Уже в юности я стала при нем сестрой. Так что, когда мама заболела, мы вместе пытались ее спасти – но не смогли. Однако такое вижу впервые. – Вот и я.

Когда кофе сварился, она достала из ящика стола чашки, налила себе и Преподобному. Принимая протянутую чашку, он уловил аромат ее тела, и тлеющий в чреслах проклятый огонь вспыхнул с новой силой. Облегчение смешалось с разочарованием, когда она отодвинулась.

Эбби присела на край стола, свободно скрестив ноги под длинной юбкой. Преподобный счел это одним из самых сексуальных движений, какие он когда-либо видел. Прихлебывая кофе, она разглядывала его поверх ободка чашки.

Он в свою очередь не мог отвести глаз.

– Преподобный, у вас что-то на уме, кроме кофе? – спросила она.

– Извините. Вы очень привлекательная женщина.

– Да. Я слышу это от каждого мужчины в городе. Думала, вы сочините что-нибудь новенькое.

– Вряд ли я сумею.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что-то есть у вас на уме, Преподобный?

– Возможно. Впрочем, не уверен, что об этом стоит упоминать вслух.

– Преподобный, не будьте таким ханжой.

– Тогда лучше зовите меня Джеб.

– Хорошо, Джеб.

– Думаю, мне пора идти.

– Джеб, вы не допили кофе. И папа хотел с вами побеседовать.

Преподобный лихорадочно допил свой кофе.

– Мне и вправду пора.

И тут в памяти всплыл замечательный повод, чтобы вежливо откланяться. Он ведь собирался научить Дэвида стрелять, а от недавних волнений совершенно об этом забыл. Он поделился их с Дэвидом планами.

– Звучит заманчиво. А что скажете, если я присоединюсь? Мы могли бы устроить пикник. – Она улыбнулась. – Мне всегда нравилось смотреть, как мужчины потеют, а день обещает быть жарким.

Преподобный не знал, что и думать. Пока он собирался с мыслями, зашел Док.

– Кофе остался? – спросил он.

Эбби улыбнулась:

– Конечно.

Она поставила свою чашку и наполнила другую для Дока. Он сел за стол и сделал глоток. Вид у него был весьма задумчивый.

– В жизни такого не видел, – сказал он. – Никогда. На болезнь это совсем непохоже.

– Что же тогда? – спросил Преподобный.

– Не знаю, – ответил Док. – Есть предположения, но не более.

– А что за предположения? – спросила Эбби.