Дорога мертвецов
Шрифт:
Они и шагнули в темную прихожую, а когда дверь за ними захлопнулась, то поняли, что очутились в каком-то овраге. Была ранняя осень, и татарник, росший поверху, краснел фиолетовыми цветами. И было утро, потому что на траве лежала холодная роса. 'Трикстера' по имени Мария Ивановна, конечно, рядом не было и в помине, и избушки на курьих ножках тоже.
– Ты о чем расспрашивал старуху? – словно между делом поинтересовался Калита.
– Ни о чем… – упавшим голосом сообщил Дубасов. – Спросил, далеко ли до 'шара желаний'.
– Далеко? – иронически спросил Калита, взглянув еще раз на гребень оврага.
– Андрей Павлович, ты же понимаешь… – начал оправдываться
Жора тоже добавил:
– Шли себе мирно, шли… А теперь?!
Первым проснулся Гайдабуров и потянулся к 'лекарству':
– Голова болит…
– А рецепт у тебя есть? – ухмыляясь, спросил Березин, налил ему полстакана спирта и себя, любимого, не обидел.
– Хорошая у меня болячка, – пошутил Гайдабуров, чокаясь, а потом закусывая тушенкой. – Век бы так болеть, – и взглянул в зеркало – уменьшилась или не уменьшилась тень на лице. Но лицо, конечно же, не посветлело. Хорошо хоть не потемнело, успокоил он себя, потому что видел людей в последней стадии заболевания. Лица у них были абсолютно плоскими, черными и бездонными. И были эти люди не умнее травки, но генерала Лаптева слушались беспрекословно.
Был он женат. Но по причине колоссального проступка, о котором мы говорить не будем, только намекнем, что краше, чем у Чепухалина с его ракетами для Пентагона, Гайдабурова перевели в эту дыру. Хорошо хоть жена верной оказалась и ждала, как верная армейская подруга. Мне бы только вылечиться, мечтал он. Уйду из армии, стану фермером. Буду работать на земле. Лошадей заведу, кур. Буду холостить хряков и стричь овец. Чем не жизнь после такого кошмара? А?
– Типун тебе не язык, – Березин влил в себя, как в цистерну, спирт, вздрогнув от пяток до макушки. – Не обязательно. Я вот пью, и не болею.
Спирта у них было немерено. Таким количеством спирта можно было напоить средний городок, и еще бы осталось на опохмелку. Тушенка, рыбные консервы всех видов, масло в банках, колбаса, сгущенка, вобла, и много еще чего – всем этим у них было завалено полмашины.
Березин просто засовывал руку в эту кучу, что-то вытаскивал, а потом восторженно кричал:
– О! А это мы еще не пробовали!
Все это богатство досталось им очень просто. Перед тем, как покинуть военный городок, они ворвались на территорию складов и не разбирая, хватали все, что попадется под руки, пока не опомнились синие человеки и не стали палить почем зря.
– Все равно все разбомбят, – сказал Бараско, забрасывая в кунг последний ящик с баночным пивом.
Он вел вездеход РПН. Они менялись с Березиным через каждые три часа. Костя после всех приключений спал часов двадцать кряду. Они уже раз пять останавливались 'до ветра', раза два бегали за водой к ближайшей речке или ручью. Даже сварганили жирный и густой, как оконная замазка, суп. И тут же сожрали его. А Костя все спал.
Дорога становилась все паскуднее. Не дорога, а сплошные зубы дракона. Поэтому скорость была черепашьей. К тому времени, когда они взобрались на перевал, солнце два раза присаживалось над горизонтом. Становилось все холоднее и холоднее. Дорогу перегораживали языки грязного льда. В пропастях голубели озера. Снежные заряды прилетали все чаще и чаще. Внезапно небо на севере озарилось до небес. Земля под ногами вздрогнула. Через минуту донеслись раскаты, похожие на гром, а потом пришла ударная волна вместе со снегом.
– Капец комплексу… – прослезился Березин и капнул себе спирта, не запивая, прямо в рот.
Бараско остановил вездеход РПН, и
– Про меня забыли? За что пьем?
Ему тоже налили, объяснив причину застолья.
– Хороший был генерал, – весело заметил Костя и сразу помрачнел, вспомнив о своем горе.
– Хороший, – согласился Березин, – только долго меня жизни учил.
– А меня… а меня… – Костя всхлипнул и схватился за раненную руку, – а меня в зомби превратил. Что я теперь маме скажу? И на работе не признают.
Он даже подумал о Ирке, которой пренебрегал два года и у которой были обалденные ноги. И понял, что для Ирки он теперь не то что не жених, а она с ним даже на самую туфтовую тусовку не пойдет. Хотя, с другой стороны, у кого есть жених без лица? В этом вопросе надо было еще разобраться.
Костя с надеждой посмотрел на себя в зеркало. Березин с Бараско тяжело вздохнули и тактично потупились.
– Костя, ну чего волнуешься? – успокоил Березин. – Вот майор уже белеть стал.
– Да, – согласился Гайдабуров. – Говорят, что эта болячка теперь в Европе лечится, называется то ли туляремия, то ли тулямия, не помню.
– Чем, – неудачно пошутил Бараско, – спиртом?
– А-а-а… – воздохнул Костя, – вам-то хорошо говорить…
И такая у него подкупающая тоска прозвучала в голосе, что Березин воскликнул:
– Ну хочешь?! Хочешь?! Обними меня! Черт с этой душой, и я тоже буду монстром!
– Иди ты к черту! – сказал Костя и посмотрел в окно: вокруг простилась холодная, тоскливая пустыня.
Они выпили еще: Бараско и Березин для профилактики, Костя и Гайдабуров – в лечебных целях.
Костя отвернулся к стене и стал ждать, когда у него возникнет непреодолимое желание обнять кого-нибудь. Но в организме ничего не происходило, только в носу чесалось, и Костя пару раз чихнул. Интересно, Гайдабуров чихает? – подумал он и прислушался. Нет, не чихает, а храпит, как пожарник, демонстрируя железную психику. Костя даже позавидовал ему. Мне бы такую, подумал он, и постепенно от спирта и монотонности движения уснул.
Через час Березин сменил Бараско и спросил:
– А куда мы, собственно, едем?
– Как куда? – удивился Бараско. – Мы же все время об этом говорили. За 'шаром желаний'.
– Это неплохо, – быстро сообразил Березин. – Попрошу всемирной славы, – принялся вслух мечтать он. – Пусть меня переведут на сто двадцать пять языком мира, включая папуасский. А? Ха-ха-ха! – и сам же удивился собственным фантазиям.
– Кто ж спорит, – добродушно хмыкнул Бараско.
– А они?.. – мотнул головой Березин в сторону кунга.
– А что они?..
Бараско на мгновение заподозрил Березина в намерении зарезать обоих. Но тут же прогнал эту мысль. Все-таки как-никак Гайдабуров друг Березина.
– Спирт рано или поздно кончится. Озвереют на пару, мало не покажется.
Бараско удрученно вздохнул:
– Черт его знает? Может, как раз 'шар желаний' и спасет?
– Тоже правильно, – согласился Березин. – Значит, за 'шаром желаний'?
– За ним родимым, – сказал Бараско и пошел спать.
За перевалом начался спуск. Если бы Березин в свое время не попотел на полигонах, если бы не крутил баранку до мозолей, то не справился с вездеходом РПН. Было это когда Березин ходил в лейтенантах, а генерал Лаптев не слезал с него живого, пока Березин не сдал все нормативы по вождению. Через полгода все повторилось. А через полгода еще. Так что Федор Дмитриевич знал возможности машины, как хороший батюшка требник.