Дорога на Ксанаду

Штайнер Вилфрид

В год написания «Беспощадной красавицы» Вальтер Скотт (сбегавший после завтрака у Вордсворта в ближайший ресторан) опубликовал в антологии «Border Minstrelsy¹» «Балладу о Томасе Раймере». В этом произведении леди, одетая во все белое, похищает на своем таком же белом коне Томаса фон Эркелдауна.

Когда они подъехали к одичавшему саду, Томас узнал, кем была эта женщина — королевой эльфов. Она накормила его и напоила красным вином, а после еды положила его голову себе на колени и пообещала дар поэтического видения сроком на один волшебный год. Но при этом предостерегла: «Если тебе придется в течение

года бродить по «замерзшей опушке леса на склоне горы», ты будешь безжалостно пожертвован старухе из ада».

Томас фон Эркелдаун на самом деле был поэтом начала XIII века. Он клялся, что в действительности встречал королеву эльфов, когда немного вздремнул на берегу Хантлайн. Только после ночи любви с этой женщиной проснулся его поэтический талант, и если бы он пренебрег им, она убила бы его прямо на месте. Она была самой смертью, но тем жертвам, которых она соблазняла своими любовными чарами, она дарила поэтическое бессмертие.

Все еще никакой теории, только пара вопросов.

А что, если белые дамы из этих стихотворений, как бы сказать это поделикатнее, были не просто плодом воображения?

Значит, Колридж именно увидел, а не придумал или увидел во сне это видение! Может быть, история возникновения «Кубла Хана» была всего лишь намеком, своего рода зашифрованным посланием? «…all the images rose up before him as things…» [174]

Что, если Китнор, эта «пещера в море», являлась своего рода проходом в другую зону, measureless to man?

Alph — Альп, священная река.

Alphito — Альпито, второе имя богини.

Alphos — Альфос, белая проказа, лепра.

174

«…картины из его воображения появлялись перед ним как настоящие вещи…» (англ.)

Ко всему прочему мои уши начали мучить какие-то шумы. Свист и шум становились настолько сильными, что мне стало больно. Это звучало так, словно сам Ксеркс [175] бил кнутом по воде в моем слуховом проходе.

Следовало отбросить сумасшедшие тезисы, тогда они по крайней мере не засоряли бы мою голову.

Итак, Колридж был здесь. Он видел ее в реальной жизни — соблазнительного демона из плоти и крови, и она поставила его перед выбором: жить так и дальше, абсолютно одаренным, но отнюдь не сверхъестественным мастером стихосложения, или получить возможность на целый год стать частью великого видения, даже ценой абсолютного затмения потом. Год в раю против ада творческого кризиса до конца жизни. Это и был пакт?

175

Ксеркс (около 486–465 до н. э.) — персидский царь. Приказал наказать море, присудив ему триста ударов бичом, после того как буря разрушила мосты через пролив Дарданеллы вовремя военного похода в Грецию.

Тогда уж лучше возвышенная посредственность или все же нет?

Получить возможность, стать частью — что за выражение.

Дорогой безымянный кот, сейчас я выставлю тебя вон.

Мне срочно нужно поспать.

26

Почему

меня именно сегодня снова потянуло в церковь Калбон, не могу сказать с уверенностью. Послеленча я отправился во двор. Там я увидел появляющееся из-за крыши фермы облако — белого дьявольского ската, закрывшего собой солнце. Мои ноги сами собой пошли дальше.

Меня подгоняло какое-то неопределенное чувство, будто я что-то проглядел там. Но что именно? Договор с дьяволом, написанный на листе пергамента, подписанный кровью самого Колриджа и спрятанный в нишу в стене? Бессмыслица.

В лучах послеобеденного солнца церковь светилась так, словно ее специально почистили к моему приходу. В знак уважения я снял воображаемую шляпу и прошел к северной стене, намереваясь еще раз взглянуть на каменное лицо.

Краем глаза я заметил некоторое движение. Здесь был еще кто-то? Я повернулся и оцепенел.

Того, что я увидел, просто не могло быть.

— Я вижу, ты нашел меня, Александр. — Анна, ее кожа была белой — прокаженной.

Я пошевелил губами, однако не произнес ни звука.

— Теперь ты знаешь, что у тебя есть выбор.

— Я знаю только то, — сказал я наконец, — что тебя здесь не должно быть. Я разговариваю с плодом воображения. Я слишком много думал о тебе.

Анна кашлянула с улыбкой, положила свою левую руку на мое плечо. Прикосновение действительно было ощутимым.

— Ты так долго искал меня, — сказала она, — теперь я здесь.

— Колридж?

Она кивнула.

— Почему Беркли должен был умереть?

— Его отец нарушил договор.

— Но как?

— Он опубликовал «Поэму о старом моряке». Рассказал миру то, что видел сам. Из-за тщеславия. Еще до истечения срока.

— Довольно-таки долгий срок, — уточнил я, — восемнадцать лет.

Привидение улыбнулось, но предпочло промолчать.

— Что с Мартином? — спросил я.

— Помощник. Таких много. Посвященный, но не избранный.

— Почему я?

— А почему нет?

Я закрыл глаза рукой, укусил себя за руку и снова убрал ее.

Привидение все еще было там.

— Жеральдина? — спросил я. — Керридвен? — Безумие поднималось вверх по моему затылку.

— Называй меня, — сказала Анна, — как хочешь. У тебя есть один день и одна ночь времени, чтобы решиться.

В приступе отчаяния я оттолкнул ее.

— Исчезни, кошмар! — закричал я. — Дай мне проснуться!

— Ты же знаешь, что не спишь. Ксанаду уже ждет тебя. На один год, день в день. Если ты скажешь «нет», я навсегда исчезну из твоей жизни. Я буду ждать тебя. Завтра.

Анна повернулась и ушла.

Едва переведя дух, я облокотился на стену. Воздух никак не хотел проникать в мои легкие. Неужели это и был ответ на все мои вопросы: мираж, Фата Моргана, которая могла говорить? В каком кармане лежат мои сигареты?

С дымом ко мне вернулся кислород.

При подъеме на гору мой испуг сменился странным весельем.

— Свихнувшийся, — сказал я громко, — сумасшедший Delirium tremens. [176] С белой богиней вместо белых мышей. Как изощренно.

176

Белая горячка (лат.).