Дорога на Вэлвилл
Шрифт:
Лайтбоди хотел извиниться, сказать, что он ни в чем не виноват, никого не хотел обидеть, просто перепутал, но Келлог не дал ему времени для оправдания. Сердито дернул головой и громко позвал сестру Блотал.
Открылась дверь в дальнем конце кабинета, и в комнату, громко топая, ворвалась громоздкая, длиннорукая, паклеволосая уродина. Она улыбалась, но не мило, как сестра Грейвс, и даже не деланно, как миссис Стовер; нет, улыбка сестры Блотал была самоуверенной, жесткой, пожалуй, даже жестокой.
– Слушаю вас, доктор.
Келлог взял себя в руки и, надо сказать, справился с этой
– Курс лечения мистера Лайтбоди определился. Я прописываю ему полный курс очищения желудка с последующим вводом бактериальных культур. После этого отведете его ужинать и объясните миссис Стовер, что до пятницы пациент будет находиться на очищающей диете. Впрочем, миссис Стовер и так получит полную инструкцию.
Итак, освобождение наступило, вердикт был вынесен, но совсем не тот, на который надеялся Уилл. Он-то думал, что попадет в мягкие, нежные руки сестры Грейвс, а вместо этого угодил в лапы этой фурии.
– Э-э, – замямлил Уилл, – большое вам спасибо, доктор Келлог, премного благодарен.
Шеф сунул ему белую ладошку.
– Не за что. Мы хотим, чтобы вы поскорее выздоровели.
– Доктор…
– Что?
– Я не вполне понял… Куда должна отвести меня сестра?
Келлог сердито посмотрел на него снизу вверх, и на сей раз неприязнь, мелькнувшая во взгляде целителя, никак не могла быть связана со злосчастным Постом. Вероятно, доктору вообще не нравилось смотреть на кого-нибудь снизу вверх. Глаза у него были ясные, холодные, немигающие, как и подобает ученому.
– Сестра Блотал отведет вас в ванную. Ручная клизма в данном случае недостаточно эффективна. У нас есть две механические системы усиленного действия. За несколько секунд они закачивают в кишечник до пятнадцати галлонов жидкости, что способствует полному опорожнению.
Полному опорожнению?
Тук-тук, заторопилось сердце Уилла. В батареях забулькала горячая вода, Дэб вытер потный лоб.
– Не берите в голову, – сказал Келлог. – Сестра Блотал вам все покажет.
Глава девятая
«Иде-Пи»
Первая трапеза Чарли Оссининга в ранге новоиспеченного главного президента компании «Иде-пи инкорпорейтед» состояла из едва теплой рыбной похлебки и горстки черствых хлебцев. Чарли ел стоя, прижимая миску к груди, словно уличный побирушка; ягодицами он прижимался к кухонной плите миссис Эйвиндсдоттер в напрасной надежде извлечь хоть чуточку тепла из вяло тлеющих угольков. Была половина третьего, все прочие постояльцы, включая кашляющего мистера Бэгвелла, уже позавтракали и пообедали. Миссис Эйвиндсдоттер стояла возле раковины и чистила рыбу видавшим виды, но острым как бритва ножом.
– Первый и последний раз, – предупредила она на своем медленном и тем не менее почти невразумительном наречии, – я кормить тот, кто опаздывать. Больше – нет. Понятно?
Чарли кивнул, чуть не подавившись похлебкой – в тарелке было полно рыбьих костей, кусочков чешуи, плавников и прочих неопознаваемых объектов. Чарли никогда не страдал отсутствием аппетита, а уже после всех ночных приключений и вовсе был голоден как волк, но от варева несло илом и тухлыми водорослями, да и вид рыбы
– Славная рыбка, – объявила хозяйка, с гордостью кивнув на стоявшую в углу корзину, в которой лежало еще штук десять длинных заледенелых рыбин. Оссининг еще не догадывался, что ему предстоит питаться этими щуками в различных вариациях всю следующую неделю на завтрак, на обед и на ужин. Миссис Эйвиндсдоттер была вдова, женщина расчетливая и экономная; некий охотник, очарованный прелестями домовладелицы (он жил на озере Галл и звали его Бьорк Бьоркссон), постоянно пополнял ее кладовую дарами воды и леса. Одну неделю это могли быть щуки, другую – мясо ондатры, бобра, рыси или сурка.
Чарли всего этого знать не мог, но придет время, и он проклянет тот день и час, когда этот чертов Бьорк Бьоркссон воспылал чувством к хозяйке пансиона. Весь пищеварительный тракт Оссининга восстанет против того, чтобы эпитет «славный» когда-либо впредь использовался применительно к любым чешуйчатым, мохнатым или перепончатопалым тварям, но пока он был еще слишком наивен, и потому безмятежно буркнул:
– Да, славная.
Остаток этого дня он потратил на то, чтобы разыскать Бендера. Управленческий гений и временный казначей компании «Иде-пи» оставил для Чарли у портье в «Таверне Поста» довольно загадочную записку:
«Уехал в яхт-кл. Гогуок на завтрак со Стеллрехтом по поводу бумаги для упаковки. Встретимся завтра в 11:00 для осмотра фабрики уг. Верона-Уоттлз. Искр. Ваш, с наил. пож., Гуд.».
Оссининг стоял у мраморной стойки и все перечитывал записку. Он огорчился, что проспал и не успел поехать вместе с компаньоном, но потом вдруг сообразил: а приглашал ли его Бендер на этот завтрак? Чарли не мог вспомнить. Слишком устал вчера. И слишком много выпил. Но если он не был приглашен – то это уж слишком. В Чарли закипело раздражение. В конце концов, он главный президент компании (черт бы ее побрал!), и где бы ни находился этот яхт-клуб «Гогуок», в любом случае позавтракать там было бы приятнее, чем хлебать холодную рыбную бурду миссис Эйвиндсдоттер.
Так. Что же делать? Может быть, завтрак поздний, и он еще успеет? Или, может, они засиделись после еды за ликером и сигарами? Воображение Чарли нарисовало картину: сельский домик с большими балками под потолком, весело пылает огонь в камине, по комнате бесшумно скользят официанты в белых куртках, Бендер и Стеллрехт ведут приглушенную доверительную беседу о бумаге. Бумага должна быть прочной, так ведь? Значит, картон. В каком виде поставлять – стопки, рулоны? Они ежедневно выдают шесть вагонов продукции, Чарли, шесть вагонов! Оссининг был полным профаном в производстве готовых завтраков (и первый готов был это признать), но как он может чему-нибудь научиться, если Бендер не допускает его даже до самых обычных деловых переговоров? Хуже: если сам Чарли себя не допускает до деловых переговоров из-за того, что просыпает?