Дорога на закат
Шрифт:
— Ты еще должен хотя бы день отдохнуть. Нарри, с тобой я тоже хочу поговорить.
Я победно улыбнулась, глядя как скрипит зубами от негодования Вилент.
— Конечно дядюшка.
— Слушай, я впервые вижу, чтобы стихийник, необученный к тому же, использовал свою магию и не разворотил все в радиусе в полкилометра. Боевики тоже это заметили. Будут вопросы и много. Возможно, нас будут допрашивать.
Я вспомнила, как вела допрос Марселия и похолодела.
— Не думаю, что методы будут те же, но лучше нам подумать, что мы будем
— Что они будут спрашивать?
— Не знаю точно. Могут спросить о том, как ты это сделала. Могут, о артефактах поспрашивать. Готовыми нужно быть ко всему. Я не знаю, как ты это сделала, но огонь был направлен точно в цель с условием не повредить больше ничему. Даже пол под ним не закоптило. Это странно. Это не свойственно магам твоего ордена. Так не скажешь, как у тебя такое получилось?
— Не знаю. Оно само.
Я действительно не знала. Камень это был или нет. Хотя скорей всего все же камень. До этого момента я даже не знала, что именно сделала и как.
— Так… как-то получилось. Я не хотела… не знаю, — добавила я.
О том, что я собиралась рассказать о подарке кикиморы, что запекся в моей ладони, я «забыла». Опять.
Комиссия дознавателей прибыла к обеду. Хотя слово комиссия было несколько преувеличенным. Магов было двое. Все та же Марселия и тощий, как жердь, видящий. Мало того, что он был похож на пособие по строению человеческого скелета, та еще и какой-то бесцветный. Бледный, с пустыми серыми глазами и лыс, как колено. Но, несмотря на его внешний вид, от него веяло чем-то, от чего кровь в жилах стыла.
Между ними топтался старичок с длинной бородой и добрыми глазами. Храмовник. Об этом говорил знак тринадцати богов на груди. Хотя что-то было в нем не правильно. Поняла. Слишком много драгоценностей и балахон. Нет, он ничем не отличался от обычного балахона храмовников, болотно зеленого цвета, но ткань… я такой даже не видела. И вставки на швах из соболиного меха. Я чуть было не спросила, хорошо ли ему в такую жару.
Раньше я видела храмовников в деревне. Храма, как такого, у нас не было и деревенские за милостью богов ходили или ездили в город. А это ни много ни мало
— три дня пути. И понятное дело я предпочитала это время тратить с пользой. Ну не видела ничего хорошего в том, чтобы шататься по дорогам семь дней, ради сомнительного благословения.
А бывало, в наше захолустье приходили бродячие святые люди, так их, по крайней мере, называли наши. Тогда я сидела вместе со всеми деревенскими детьми, и мне было плевать, что они едва сдерживаются, чтобы не отсесть подальше. Я слушала их сказки о богах. Именно сказки. Так я узнала, что храм не делит богов на светлых и темных. Ибо будь то богиня магии или смерти, без них равно не существует этого мира. К тому же темные боги хранят все знания этого мира и оберегают нечисть. А о пользе нечисти я знала чуть ни с пеленок.
У меня не очень-то получалось верить в богов, но
— Верить. Не верить. Дело каждого. Но уважать нужно.
И я решила, что буду уважать.
Именно по этой причине опустилась на одно колено и склонила голову. Храмовник довольно пробубнил пару слов о благочестии и преданности храму и осенил меня знаком тринадцати богов. Онри хмыкнул. Я поднялась с колен и уставилась на прибывших, ожидая дальнейшего развития событий.
— Это Нарина Ардне, дочь Хелема и Брианы Ардне, дитя с даром стихийника, — официально объявил дядя. — Я Онри Лосс, граф Лосс, магистр Видящий, дядя девушки.
Маги кивнули. Сами знали. Но традиции и правила — штука не рушимая, просто так не опустишь.
— Марселия Патерьи, магистр боевик четвертого уровня, член совета Ордена Боевых магов.
— Пантель Бурсан, магистр видящий, вершитель закона в этих местах.
— Святой Австений, — просто добавил храмовник.
С знакомством покончено. Мы сели за один из столов. Я старалась думать о чем-то хорошем. О маме. Амулет Онри попросил снять, чтобы не возникло подозрений.
Суть проблемы была в том, что вид магии использованный мной был сомнительный, потому, чтобы вдруг не выяснилось, что девица-стихийница не промышляет магией чем запрещенным, по закону и уставу положено провести допрос и расследование. Я кивнула, мол все понимаю. Работа такая.
Честно отвечала на вопросы и старалась не смотреть на тощего видящего магистра Бурсан.
Ответы сходились к обобщенному, но прямому ответу — да применила, нет не знала, что так будет, сама не поняла, как получилось. Тем более, что все до последнего слова было правдой. Что и подтвердил Пантель Бурсан, с постной миной.
Марселия усмехнулась и перегнулась через стол:
— Может все-таки к нам? Плюй ты на этих немощей. Весь мир на ладони. Приключения. Деньги…
— У меня ж дара нет.
— У тебя стихийника дар такой, что иной боевик локти искусает.
— Не-е. Научусь всему, что положено стихийнику, приеду в гости.
— Поймала на слове. И попробуй не явиться.
Я улыбнулась. Что ж, силой в ордене магистров не держат, так что… почему бы и нет. Но пока я не магистр, могу отнекиваться сколько угодно.
Святой Австений порадовался, что у храма, такая преданная дочь и, сославшись на множество неотложных дел, удалился.
— Думаю, что дело нужно признать закрытым. Ничего противозаконного здесь я не вижу, — обратилась боевичка к магистру Бурсану и тот поморщился.
— Не использовала ли ты какие артефакты? — решил он уточнить напоследок.
— Ой, давай уже не будем бросаться в такие крайности, — не дала Марселия мне и рта раскрыть, на что грех было жаловаться. — Ты уже просто не знаешь к чему бы придраться. Все. Дело закрыто и точка. А тебя, — обратилась она ко мне. — я жду в гости. Счастливого пути.