Дорога на Землю
Шрифт:
— Очень странный вопрос, кого искать. Таких, как нас, — открывая дверь машины, ответила Черепаха. — У кого документы липовые. Разбираться потом будут. Поскольку мы прекрасно смылись, загребут разных нелегалов и гастролеров. Тоже польза для города, меньше воровать будут, и начальство с чувством выполненного долга отчитается перед народом о росте процента задержанных бандитов и разных прочих подозрительных лиц. Надеюсь, вас больше не мучают дурацкие сомнения по поводу его морального облика? Пистолет с глушителем Трифон принес не для того, чтобы подарить заплаканной
— Ага, — согласился я, входя в подъезд, — непременно понадобился бы при проверке — застрелиться. Все-таки интересно было бы узнать, кому он толкал наркоту. Послать, что ли, всем гномам подряд эсэмэску «Я все знаю…»? Так некому проследить, как они бьются в истерике, никакого удовольствия. А это еще кто? — поинтересовался я уже на нашем этаже, нагибаясь и поднимая за шиворот человека, лежащего на куче тряпья возле привычно неработающего лифта. Нам даже стоимость квартиры из-за этого скинули, не каждый согласится пешком на пятый этаж.
— Отстань, — резко сказала чумазая девчонка и попыталась вырваться. Потом она сунула руку в карман и вытащила ее уже с перочинным ножиком.
— Какая опасная, — удивился я, ловя руку и отбирая нож. — Ты что здесь сидишь? Ночевать негде?
— Негде, — с вызовом ответила она. — Предложишь постель согреть?
— Кому ты нужна такая грязная? — отверг я глупое предположение, затаскивая ее в открытую Рафиком дверь. — Черепаха, — попросил я, — сунь ее в ванну и дай что-нибудь переодеться, воняет же.
Девчонка странно посмотрела на меня и послушно пошла за Черепахой по коридору. Я кинул ножик на стол в кухне и полез в холодильник в поисках чего-нибудь пожрать.
— Зачем она тебе сдалась? — спросил Рафик, прислонившись к стене.
— Ни за чем, — ответил я, старательно намазывая хлеб маслом. — Будешь? Ну как хочешь, — сказал на отрицательный жест. — Не могу смотреть на таких детей спокойно. Будет время и возможность, займусь детским домом. Чем воровать на улицах, лучше пусть в Треугольник едут, нам руки нужны. Посмотреть внимательно, кто еще не оскотинился, а лучше всего малолеток брать и отправлять через портал. Там у них и семья будет, и вырастут нормальными людьми.
Рафик продолжал стоять молча.
— Ты вообще чего стоишь, смотришь? Бери сковородку, масло, яйца — и вперед, показывать, как жарить яичницу. Ничего другого мы все равно делать не будем. Пожрем — и спать. А пить на радостях от чувства выполненного долга не будем, — порадовал я его, — в доме ничего нет, бегать же искать я не собираюсь. Да и нечему тут радоваться. Это в кино красиво смотрится — «ничего личного, чистый бизнес». Застрелить же хорошо знакомого типа без особой причины, просто так, на всякий случай, мне удовольствия не доставило. И вообще, завтра нужно звонить госпоже миллиардерше, и совершенно не тянет для лучшего впечатления дышать ей в лицо перегаром. Вот после — за милую душу. Нам, русским, — Рафик оскалился в улыбке, — ну русскоязычным, —
— Может, ты сам пожаришь? — жалобно спросил Рафик. — Совершенно не хочу есть.
— Иди отсюда, сам справлюсь.
Он сделал ручкой и удалился.
Нет ничего проще, чем сделать обычную, ничем не примечательную яичницу. Берешь сковородку, ставишь на огонь, потом сало туда кусочками бросаешь, разбиваешь яйца и ждешь. Крышкой закрывать не надо, чтобы вид не испортить, солить желтки тоже, а то они мутнеют. Огурчик еще, хлеб. Говорят, черный лучше, но переучить привыкшего есть лепешки сложно. Здесь они есть, надо брать у кавказцев. На Земле даже вкус у хлеба другой. Или это в России?
На кухню зашла Черепаха и, ни слова не говоря, отобрала у меня сковородку, скинув большую часть приготовленного в свою тарелку. У нас уже есть свои собственные тарелки, вилки и ложки — обрастаем понемногу имуществом.
— И какого первопредка эта девочка тебе понадобилась? — продолжая жадно жевать, спросила она меня. — Карму решил подправить? Одного убили, теперь для равновесия надо помочь?
— Ты хоть голову не морочь. Сама знаешь, я был против всего этого. Вожак приказал — это его проблемы и его карма. А мне ничего не оставалось, как слушаться, я просто выполнял указание.
— Бедный невинный младенец, — пожалела она меня. — И совсем он ни при чем. Выманить Трифона на встречу было твоей творческой и хорошей идеей. Совсем я выдохлась, — пожаловалась Черепаха, — слепить большой глюк, да еще дополнительно то, что к нему привязано было, совсем нелегкое дело. Теперь почти пустая, восстанавливаться надо. Еще есть? — заглянув ко мне в тарелку, поинтересовалась она.
Я молча отдал половину от еще оставшегося.
— И что мы завтра будем делать? Ты мне нужна была для помощи, а теперь, получается, и пользы никакой не будет?
— А, не бери в голову, — небрежно ответила Черепаха, — съездим с утра за город, слегка восстановлюсь, сделаю «Кольцо» из нас двоих. Потом паршиво будет, но при желании любую охрану небрежно разотрем. Так ты так и не ответил, зачем эта малолетка тебе?
— А где она?
— Спит. После горячей ванны завалилась в постель и отключилась.
— Завтра разберемся. Что-то у меня крутится, а что, не пойму.
— А ты присмотрись к ней внимательно, — посоветовала Черепаха, ставя тарелку в раковину.
— В смысле? — спросил я уже в спину. Паучиха, как положено всему их противному племени, даже не подумала ответить и молча удалилась.
Утром я, как всегда, поднялся с рассветом. Рафик продолжал нагло дрыхнуть, и какое-то время я боролся с желанием заорать у него над ухом. Привык, гад, что за него домовая работает. У нормального разумного в первую очередь мысли о скотине. Она терпеть не будет. Не накормишь, не напоишь, не подоишь вовремя — обязательно начнет мычать, ржать и бить копытом в стену.