Дорога надежды
Шрифт:
И вдруг это выражение отчаяния и беспомощности напомнило ему девочку-фею, внезапно появившуюся в лесах Пуату, дивное видение, возникшее перед ним на залитой солнцем тулузской дороге, которое перевернуло всю его жизнь, знатного сеньора-либертена, испытавшего, казалось, все наслаждения мира и в страданиях, тоске и невыразимых восторгах познавшего истинную любовь.
И так как она по-прежнему жила в его сердце, он мог утверждать, что она и не покидала его, сумела уберечь тот таинственный источник очарования, столь быстро иссякающий у других женщин под всеиссушающим дуновением обыденности, а так как он воспринимал откровение вместе с ослепительной, восхитительной, изумительной, несколько экстравагантной вестью о том
Прижимая ее к себе, лаская рукой ее волосы, тело, он стал нашептывать ей, уверяя, что все хорошо и ничего не следует бояться, что он счастливейший из мужчин, что их дети, которым предстоит появиться на свет под знаком благоприятных предзнаменований, родятся красивыми и сильными, ибо жизнь никогда не приносит столько зла, сколько могла бы, особенно тем, кто любит ее и безоглядно пользуется ее дарами, твердя ей, что она не одинока, что он рядом, что им покровительствуют боги и что в любом испытании, каким бы тяжелым оно ни было, нельзя забывать о существовании высшей силы — воли Небес.
И прибавил с улыбкой, которая, казалось, одновременно высмеивала и бросала вызов обезверившемуся и малодушному миру, что он достаточно всемогущ, чтобы ради их спасения послать своих эмиссаров даже туда — испросить помощи у Всевышнего.
Графа де Пейрака, искренне желавшего помочь ей оправиться и видевшего, что она страдает не столько от усталости, сколько от тяжелых мыслей, осенила счастливая мысль предложить ей пообедать на «Радуге» — их корабле, стоящем на рейде.
Легкий морской бриз будет овевать палубу судна, во всяком случае, там легче дышится, чем на суше.
Северина и Онорина отправятся в сопровождении Куасси-Ба пообедать в город, в котором они, по-видимому, уже достаточно хорошо освоились.
Он хотел побыть с ней наедине, чтобы она отдохнула вдали от городских забот. Нет ничего лучше, размышляя о будущем и неведомом, как посмотреть на них со стороны.
Эта смена обстановки произошла как раз вовремя, придав Анжелике силу и уверенность. На палубе «Радуги», прячась от сверкающего, как раскаленная добела сталь, солнца под широким тентом, натянутым в передней части второй палубы, их обслуживал метрдотель г-н Тиссо; в его обязанности входило запасаться на стоянках свежими продуктами, которые можно было раздобыть в этих местах: вино, ром, кофе, чай и, разумеется, поскольку они находились в Салеме, бочонки сушеной трески в невообразимых количествах. Качество рыбы, поставляемой старейшей на побережье сушильней, основанной первыми поселенцами, было безупречно. Однако метрдотель поостерегся угощать ею мадам де Пейрак, догадываясь, что она не в состоянии сегодня оценить это деревенское лакомство; треска, изобилию которой многие крупные состояния были обязаны своим возникновением, называлась здесь «зеленым золотом». И тем не менее, он не уставал уверять, что из нее можно приготовить чудеса кулинарного искусства.
Внезапный приезд не застал его врасплох. Он выставил на стол свежие сочные фрукты, салаты, поджаренное на вертеле мясо.
Кроме того, будучи все время начеку, он имел в запасе богатый выбор охлажденных льдом напитков и фруктовое мороженое.
Анжелика поняла, что отправилась утром на этот злополучный Совет слишком уж натощак; ее мало вдохновила тарелка вареного овса, именуемого овсянкой, приготовленной служанками миссис Кранмер, хотя ей и предложили сдобрить ее небольшим количеством сливок и патоки.
В самом деле, стоило ей сделать несколько глотков, как она воскресла. Перед тем как выйти из дома, Жоффрей де Пейрак напомнил ей о необходимости взять с собой веер. Похоже, что она и в самом деле
Воспрявшая, она не спеша обмахивалась веером, наслаждаясь этой минутой покоя рядом со своим мужем перед бокалом свежей воды на расстоянии протянутой руки.
С того места, где они находились, можно было видеть панораму города, контуры которого заволакивались дымкой зноя, покрывавшей на горизонте горные извилистые очертания Аппалачей; контуры напоминали изящное кружево вышитых цветов: это было нагромождение крыш, продолжающихся покатыми или обрывистыми скатами. Некоторые из них спускались почти до самой земли, что наводило на мысль о желании архитектора привнести в постройку что-то оригинальное. Над всем возвышались длинные кирпичные трубы в елизаветинском стиле, придававшем этому городу пионеров какую-то унаследованную от Старого Света элегантность.
Созерцая этот город со стороны, такой с виду умиротворенный и трогательный в своей силе и мужественной решимости выстоять, Анжелика испытала нечто вроде разочарования.
— Вы же должны меня понять, не правда ли, — обратилась она к Жоффрею. Когда я выражала нежелание, чтобы наш ребенок или наши дети родились в Новой Англии, это отнюдь не означало, что я испытываю враждебные чувства к соседям-англичанам, с которыми, как я знаю, вы уже многие годы поддерживаете серьезные деловые связи и ваше уважение к которым я полностью разделяю. Но, как мне кажется, нашему ребенку могло бы повредить то, что ему предстоит родиться среди людей, придавших добродетели столь суровый образ, в стране, где на два часа выставляют мужчину у позорного столба только за то, что, возвратившись после трехлетнего отсутствия, он позволил себе обнять на людях свою жену в день шабаша note 2 . Это случилось, как мне рассказывали, с капитаном Кемблом.
Note2
День субботнего отдыха. Прим. пер.
Правда, в Бостоне. Но, на мой взгляд, эти два города. Бостон и Салем, соревнуются друг с другом в непреклонной верности Священному Писанию, следуя ему с той ревностной одержимостью, какую они привносят в усовершенствование судостроения и рыболовного промысла.
Жоффрей рассмеялся и признал справедливость ее наблюдений.
Он считал, что сотрудничество с жителями Новой Англии в вопросах, касавшихся судостроительства, оплаты золотой или серебряной монетой прав на невозделанные или спорные земельные участки, а также основания коммерческих ассоциаций, торговые отношения которых могли простираться вплоть до Китая и Индии, заключало для него одни только положительные стороны. Ибо в этой сфере лучше было иметь дело с людьми, верными своему слову, для которых работа и прибыль составляли смысл жизни, что гарантировало их рвение, стремление довести начатое до конца, уважение к заключенным соглашениям.
Вместе с тем он не раз благословлял судьбу за то, что не живет под их юрисдикцией, поскольку мотивы, побуждавшие их отправиться в сторону Нового Света, не имели ничего общего с его собственными.
Все это было негласно признано в самом начале их отношений, ибо в противном случае ни одна деловая сделка не могла бы быть заключена между теми, кто устремлялся к Атлантическому побережью, и теми, кто начал его осваивать.
Анжелика заметила, что она не была в той же мере, что и он, чужда известной потребности в общении и взаимопонимании с теми, кто по воле случая встречался им на пути.