Дорога праха
Шрифт:
Ради него она когда-то устроила свой первый пожар. Киор-бэй запрещал ей ездить из-за паршивого зрения и проблем с управлением – уже дважды Казимира попадала в аварии. Тогда она пообещала, что, если кто-то попытается забрать мотоцикл, Каз сожжёт гараж. Ей не поверили, и вот на месте старого, деревянного, пришлось возводить новый, кирпичный.
Киор тогда, конечно, сделал ей выговор, пару жалований удержал, но сам же признал – она предупреждала о последствиях.
Подняв облако пыли, Казимира сдёрнула тряпку, оттолкнула мотоцикл от стены и покатила к воротам. Надо же, она отвыкла
Мотор мурлыкнул, но одумался и взревел, как ему подобает. Металл завибрировал.
В сотый раз в мыслях Каз поблагодарила Алаян и сорвалась с места. Люди бросились врассыпную, загрохотало оброненное кем-то ведро, на ноги Казимире брызнула вода, кто-то кричал ей вслед. Каз газанула по тропинке в сторону поля, куда уводили на выгул скот.
К зафери этот орден. К зафери Киора. К зафери их законы. Казимира скорее сама себе вскроет глотку, чем подарит им такое удовольствие.
4
Она так и не сняла шлем стражника – он хоть сколько-то защищал от песка и порывистого ветра. Колёса мотоцикла едва касались дороги, подпрыгивая на каждой кочке и от каждой трещины. От напряжения запястье сводило судорогой, а руль уводило то в одну, то в другую сторону.
После той истории с поджогом старого гаража Казимира научилась водить одной рукой. Правда, пару раз чуть не свернула шею, сломала лучевую кость, выбила плечо, трижды погнула руль и переднее колесо, но от своего не отступилась.
Да, привыкнуть к бионической руке было проще, чем к её отсутствию.
Тот, лучший её протез изготовили на заказ в Мехшeде, стоил он целое состояние, на вид – почти как настоящая конечность. А чувствительность? Монетки по фалангам пальцев можно было перекидывать. На суде его отобрали. Сначала меч, потом руку, а в конце и самоуважение.
Эти воспоминания отвлекали Казимиру от мыслей, что нужно что-то решать. Без денег, провизии, топлива, друзей…
Сконцентрируйся. Ближайшая точка на карте – таверна «Гарцующий пони», если за эти годы её не закрыли. Казимира знала хозяина, Кемaля. Сдаст её в Гур при первой же возможности. Нет, туда нельзя соваться.
Какая-нибудь деревня? Синий Храм? На много миль вокруг – земли Ордена Гур. Вести о сбежавшей заключённой разлетятся в считаные часы. Однорукая девка с синим глазом – Казимиру будет несложно опознать в толпе, а здесь каждый рад выслужиться перед ассасинами.
Заходящее солнце подкрасило пустую серо-жёлтую дорогу. Каз запомнила еe более оживлённой и менее побитой. Теперь сколы и трещины было невозможно объехать, она всё равно утыкалась в какую-нибудь яму. В очередной раз, когда пришлось сбавлять скорость, чтобы на кочке не перелететь через руль, мотоцикл захрипел, закашлялась выхлопная труба. Каз остановилась, чтобы найти неполадку, – бак опустел, свечи полностью почернели. С топливом ещё немного проедет, но починка нужна срочная. Стоило осмотреть мотоцикл перед бегством, но времени не было, а теперь стой посреди дороги, жди нового снисхождения
Каз с рыком сдёрнула шлем и зашвырнула его в выжженное поле. Попала ровно между двумя полусгнившими деревьями, больше похожими на обглоданные скелеты. Сколько ещё ехать до «Пони»? Необязательно же заходить внутрь, можно слить у кого-нибудь топливо, а свечи… Потом что-нибудь придумает.
Полчаса спустя Казимира остановилась у конюшен «Гарцующего пони». Похоже, животных здесь давно не держали, крыша прохудилась и рухнула, даже трава проросла сквозь обломки. Мотоцикл Каз откатила в тень и осмотрелась.
Когда-то это было оживлённое место. Заказчики, направлявшиеся в Гур по этой единственной дороге, останавливались здесь за новостями, выпивкой и топливом. Некоторые – за лошадьми, но в южном Гастине проще было передвигаться на авто по хоть какому-то асфальту. На востоке с этим было хуже.
Но Кемаль, хозяин таверны, ещe тогда, шесть лет назад, начал торговаться с Гур. То просил понизить арендную плату на землю, то процент за похвалу ассасинов перед гостями. Как будто те нуждались в лишней рекламе.
Казимира глянула на остатки вывески, где сохранилось лишь «Гарцующий». Здание просело в землю по пыльные окна, на подъездной дорожке стояла одна рыжая развалюха. В прошлом, похоже, шикарное авто с литыми дисками и откидной крышей. И цвет наверняка был благородный, а не ржавый, но теперь дверца со стороны пассажира была помята, краска то тут, то там отколупалась, окна в жeлто-сером налёте, на сетке и лобаче полно трупов насекомых, ещё и задний бампер где-то отвалился.
Помалкивал бы Кемаль, заслужил бы клиентов получше.
Каз коснулась капота – ещё тёплый. Из сумки на мотоцикле она прихватила короткий шланг, хранила как раз на такие случаи.
– Бaна бак [9] ! – вдруг рявкнул голос в таверне, и Казимире на секунду показалось, что её заметили.
Из открытых окон доносились крики, смех, музыка и звон стаканов, но рык Кемаля Казимира узнала. Так и замерла с протянутой к баку рукой.
– Здесь людям плевать, подтираете ли вы зад княжескими штандартами, – теперь хозяин заговорил на салдaнском языке. Каждое слово звучало отчётливо, а все посторонние шумы из заведения стихли. – Идите-ка нахер, ваша светлость!
9
Послушай-ка (гаст.).
Ла-а-акх. Ещё и князь. Как не вовремя, Кемаль! Каз нырнула обратно к конюшням, как раз в момент, когда дверь таверны распахнулась и шарахнула по стене. С крыши посыпались песок, паутина, перья, птичий помёт.
– Варвары, – задохнулся от возмущения женский голос. Говорил на салданском, с акцентом носителя – сжимая слоги, смягчая согласные. Попробуй разбери.
– Их можно понять, – ответил мужской. Тихий и хрипловатый. Говорил чётко и сухо.
– Может, ещё поклониться до земли? – ответил третий голос, тоже мужской, нервный. Не привыкший понижать тон, занимающий собой всё пространство.