Дорога шамана
Шрифт:
– Вы ранены? – задал я совершенно идиотский вопрос и опустился на колени рядом со скрючившейся фигурой. В ту же секунду меня обдало резким запахом крепкого спиртного, и я холодно осведомился: – Или просто перебрали?
Видимо, я не смог скрыть осуждения, ведь кадетам запрещено употреблять спиртные напитки на территории Академии, а преподаватели вряд ли станут напиваться до такого свинского состояния.
– Не перебрал, – едва слышно прохрипел он.
Голос показался мне знакомым, и я наклонился, чтобы получше разглядеть черты лица, перепачканного грязью и запекшейся кровью. К своему
– Но вы ранены. Не шевелитесь. Колдер ушел за доктором. Было слишком темно, и я не видел, насколько серьезно он пострадал, но понимал, что трогать его нельзя. Единственное, что я мог для него сделать, это оставаться рядом, пока не подоспеет помощь.
Несмотря на мое предупреждение, Тайбер пошевелился, словно пытался встать.
– Они напали на меня, прятались в кустах. Четверо. Мои бумаги?
Я огляделся по сторонам и в нескольких футах от Тайбера заметил на земле темное пятно. Оказалось, что это его ранец, рядом лежала перепачканная в грязи книга и несколько смятых листков бумаги. Я собрал их на ощупь и отнес ему.
– Я нашел ваши бумаги, – радостно сообщил я. Он ничего не ответил.
– Лейтенант Тайбер?
– Он отрубился, – произнес чей-то голос из темноты, и от неожиданности я подскочил на месте.
Сержант Дюрил, пожалуй, не ограничился бы одним камнем, если бы оказался сейчас рядом. Я не заметил, что ко мне приблизились сразу три человека и остановились в паре шагов за моей спиной.
– Нализался как сапожник, – заявил тот, что стоял слева. Я повернул голову, чтобы взглянуть на него, но он поспешно отошел назад. Его лица я так и не видел, однако голос показался мне смутно знакомым. И еще мне удалось разглядеть под шинелью форму – значит, кадет. – Мы видели, как он приехал. В экипаже из города. Он доплелся досюда, а потом вырубился.
Если бы я не стоял на коленях около Тайбера, вряд ли я сообразил бы, что произошло, но теперь все стало ясно. Кадет, заговоривший со мной, был третьекурсником по имени Джарис, это он заставил меня маршировать по плацу в одном белье во время «посвящения».
И тут я сморозил глупость. К сожалению, я это понял, только когда слова уже были произнесены.
– Он сказал, что на него напали четыре человека.
– Он с тобой разговаривал? – с явственной тревогой спросил другой кадет, голоса которого я не узнал.
– А что еще он сказал? – сурово поинтересовался кадет Ордо, и куски головоломки встали на свои места. Получившаяся картинка мне не понравилась. – Что он сказал? – настаивал Ордо.
Он вплотную подошел ко мне – судя по всему, жестокого третьекурсника совсем не беспокоило то, что я мог его узнать.
– Больше ничего. На него напали четыре человека. – Голос у меня предательски дрожал, отчасти это было от холода, но, говоря по правде, страх был сильнее.
– Он же пьян в стельку! Кто ему поверит? Катись по своим делам, кадет. Мы приведем помощь.
– Колдер уже отправился за доктором, – сообщил я, ни секунды не сомневаясь, что он прекрасно об этом осведомлен. – Он меня сюда послал, – уже увереннее добавил я и тут же засомневался, правильно
Колдер не станет свидетельствовать против них, даже если они оттащат меня в сторону, убьют, а тело сбросят в реку. Под проливным дождем, на пронизывающем ветру, рядом с потерявшим сознание или умершим Тайбером такая перспектива не казалась мне невероятной. Больше всего мне хотелось подняться на ноги, стряхнуть грязь с колен и сказать, что я возвращаюсь в казарму. Но я был не настолько труслив, чтобы оставить Тайбера с ними, правда, высказать вслух свои подозрения все ж таки боялся. Они видели, как он в подвыпившем состоянии вылез из экипажа, и набросились на него, понимая, что в таком состоянии ему с ними не справиться.
– Иди в казарму, кадет Бурвиль, – тихо приказал мне Ордо. – Мы о нем позаботимся.
Случайность спасла меня от необходимости решать, кто я – трус или настоящий мужчина. Я услышал хруст гравия и различил в темноте фигуру доктора Амикаса. Он держал в руке фонарь, и его окружал маленький ореол света. За ним следовали два крепких санитара с носилками. Я испытал такое облегчение, что, если бы уже не стоял на четвереньках, мог бы и упасть. Помахав рукой, я громко крикнул:
– Сюда! Кадет-лейтенант Тайбер ранен.
– Мы думаем, что его избили в городе. Он приехал сюда в экипаже, вышел и потерял сознание. Он пьян, – бодро отрапортовал кадет Ордо.
Я ожидал, что его товарищи подтвердят озвученную версию, но, оглянувшись, никого не увидел – по всей видимости, Джарис и незнакомый третьекурсник под шумок решили исчезнуть.
– С дороги, юноша! – приказал мне доктор, и я торопливо отодвинулся в сторону.
Поставив фонарь рядом с Тайбером, он пристально посмотрел на лейтенанта и, пробормотав под нос: «Плохо дело», не без труда опустился на колени. Пожилой доктор все еще тяжело дышал после быстрой ходьбы, но не обращал на это внимания. А я вынужден был отвернуться, ибо испугался, что меня вытошнит. Тайберу нанесли сильнейший удар по голове, и около уха зияла большая открытая рана.
– Он что-нибудь говорил? – Доктор посмотрел мне прямо в глаза.
– Он был без сознания, когда мы его нашли, – вмешался Ордо.
Но Амикас был отнюдь не дураком.
– Постой, минуту назад я слышал от тебя, что он приехал в экипаже. Сомневаюсь, чтобы возница согласился взять кадета, находящегося без сознания. И уж вряд ли он просто выбросил бы его из повозки, а потом уехал. – В голосе доктора звучал холодный жесткий скептицизм, и я, набравшись смелости, поведал о том, как все было на самом деле:
– Он немного поговорил со мной, когда я к нему подошел. Мы вели Горда в Карнестон-Хаус и встретили Колдера. Он сообщил, что кто-то пострадал. Поэтому я побежал сюда, чтобы узнать, смогу ли чем-нибудь помочь. Тайбер был в сознании. Он сказал, что он не пьян. И что на него напали четыре человека. А еще он попросил меня найти его бумаги.
Доктор опустил голову, понюхал Тайбера и снова отодвинулся от него.
– Ну, судя по запаху, он не слишком трезв. Но спиртное не способно проломить череп – насколько мне известно. Да и грязи такой в городе нет. Ему чертовски повезло, что он остался жив после такого удара. Положите его на носилки и несите в лазарет.