Дорога смерти (Обретение волшебства - 2)

Стоун Роберт

– У меня нет никаких планов, - вздохнул Карн.
– И никогда не было. Я, конечно, не собирался устраивать всю эту бучу. И у меня больше не осталось никаких досье, если это та информация, за которой вы пришли. Все остальные были уничтожены.

Левая бровь Эстона приподнялась, выдавая его заинтересованность.

– Вот как? Ну, возможно, вы и не собирались заваривать такую кашу, но тем не менее сделали это. Уж лучше бы вы собирались. Послушайте добрый совет: прежде чем соберетесь учинить что-нибудь еще похуже, обдумайте все хорошенько. Сильные мира сего, господин Элиандо, обязаны предвидеть результаты своих действий.

Карн горько рассмеялся.

– Если вам нужны сильные, вы обратились не по адресу.

Эстон шагнул вперед и одним быстрым движением сорвал с его ног плед.

– Можете жалеть себя сколько влезет, - резко сказал экс-министр, - но не обманывайтесь. Пейл сумел провернуть все это только потому, что никто всерьез не протестовал. Он скормил обывателям безумное количество демагогического вздора - подобного басне о Райвенвуде, - и они теперь считают армию своей единственной надеждой и опорой, только ей и доверяют. С этой стороны в настоящее время ему ничто не угрожает. Но не менее важно другое. Он тайком сообщает каждому крупному промышленнику Прандиса, что финансовая элита может быть спокойна, пока он находится у власти. Меньше всего ему нужно, чтобы против него выступили взволнованные купцы.

Карн нахмурился, но промолчал.

– К вам он еще не подбирался с этими разговорами, верно?
– спросил Эстон.
– Владения Каррельяна в Прандисе очень велики и имеют немалое стратегическое значение. Как вы думаете, почему он до сих пор не обратился к вам?

Теперь Карн слегка улыбнулся, махнув рукой, словно отбрасывая праздную мысль.

– Вы думаете о наших железных копях в Деши? У меня там кое-какие проблемы.

Это заявление удивило Эстона, и удивило приятно. Значит, господин Элиандо все же не полностью поглощен собственной трагедией. Он каким-то образом узнал или догадался о планах Пейла вооружить три ударные дивизии самым лучшим оружием, какое только возможно.

– Пейл хочет получить эту сталь, - спокойно сказал Эстон.
– В этом я не сомневаюсь.

– Возможно, - согласился Карн.
– Но готов ли он заплатить нашу цену?

– Вы знакомы с законами относительно права государства на принудительное отчуждение частной собственности?

– Естественно, - кивнул Карн.
– Так же хорошо, как и вы знакомы с тем простым фактом, что дешийские шахты находятся за границами Республики, на северных землях. Вне зависимости от того, являемся ли мы с Брентом гражданами Чалдиса, эти шахты по закону не могут быть конфискованы правительством.

Эстон удовлетворенно кивнул. Похоже, он задел Карна за живое.

– Изменение закона, - с сожалением сказал старик, - это первое катастрофическое последствие войны. В доказательство тому просто вспомните о несчастном Райвенвуде.

Меньше всего на свете Карну хотелось думать о Райвенвуде. Уж слишком легко было представить, как свистнет топор в руке палача...

– Мы приняли меры предосторожности, - сообщил Карн, с трудом заставляя себя следить за извилистым ходом мыслей Эстона.
– Шахты готовы к... ну, скажем так, к немедленному закрытию при малейшем признаке появления чалдианских войск.

Старый мастер шпионажа кивнул.

– Разумная мера. Кстати, о мерах. Может быть, вам будет любопытно узнать, что генерал Пейл объявил о формировании совета, состоящего из трех граждан - крупных бизнесменов, конечно, -

в обязанности которых будет входить рассмотрение жалоб на то, как осуществляется закон военного времени. Видите ли, он, безусловно, понимает, что может вести войну только при поддержке и долготерпении народа, поэтому идет на все, чтобы добиться этого.

Карн вздохнул, разговор с Эстоном - это словесный эквивалент плетки. Ему никогда не удастся понять связи между первым предложением и последним.

– Почему вы рассказали об этом?
– спросил он, действительно озадаченный.

Эстон пожал плечами, легким, изящным движением надел шляпу и надвинул ее на глаза.

– Без всяких причин, - улыбнулся он и повернулся, собираясь уходить. Я думаю, что сейчас вы захотите потратить какое-то время на размышления, какую цену запросить за сталь, когда генерал Пейл обратится к вам с этим.

Эстон исчез, Карн откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Очень любезно со стороны старика прийти и предупредить его. Но он не видел, какие еще действия можно предпринять с целью защитить их с Брентом интересы. Больше всего его раздражали намеки Эстона на то, что Карн должен что-то предпринять для защиты интересов своей страны. А ведь ему достаточно трудно даже вернуться на своем кресле в кабинет.

Как мог Бэрр Эстон требовать, чтобы он взвалил на себя тяготы страны, когда искалеченные ноги не могут выдержать даже тяжести его собственного тела?

17

На второй день путешествия по реке Лесная Кровь Брент и Имбресс вытащили плот на северный берег за добрых два часа до захода солнца. Они сократили дневной переход не столько из-за широкой отмели, которая облегчила выход на берег, сколько из-за голода - резкого мучительного голода, равного которому Брент не испытывал со времен своей белфарской юности. Накануне они смогли найти только клочок черничной полянки, наполовину задушенный цветущим папоротником, наводнявшим эту часть Улторна, - красивый, с белыми цветами из четырех лепестков, но абсолютно бесполезный, когда надо было заполнить болезненную пустоту в желудке.

Поиски продолжались до заката, но результатом их явились только несколько орехов, которые путники и разделили между собой. Пышные кроны деревьев полностью заслоняли солнце, в этой густой тени могли существовать разве что мхи, папоротники, ярко-красные грибы да некоторые сорняки. Голодные странники вернулись к берегу реки, обсуждая, можно ли поджарить найденные коренья. Клубни были достаточно велики и выглядели питательными, но ни Брент, ни Елена раньше с такими никогда не сталкивались, и потому они решили не рисковать, пока положение не станет совсем отчаянным. Тогда Брент нашел длинную узкую ветвь и принялся затачивать ее конец, предложив попытать счастья в рыбной ловле.

– Никто не ловит рыбу заостренной палкой, - подняла его на смех Имбресс.

Брент коротко взглянул на агента и, пробормотав что-то насчет сотрудничества, снова вернулся к работе, но солнце село раньше, чем он успел провести эксперимент. Усталые и голодные, путники провели несколько темных часов в еще более мрачных раздумьях, даже не разговаривая, пока наконец их не сморил сон.

Проснувшись на следующее утро, Брент нащупал рядом что-то мягкое и теплое.

– Имбресс?
– пробормотал он, подумав, что женщина, наверное, ужасно замерзла ночью, если улеглась у него под боком.