Дорога стального цвета

Столповский Петр Митрофанович

— Добрых, конечно.

— Ох, сынок, — вздохнула Мария Осиповна, — что ж тебе-то они мало попадались?

— Дак ведь как бывает, — вступился хозяин. — Весь луг пройдешь, добрая трава не пристанет, а попадись один репей — обязательно вцепится, стервец.

Засиделись они. Мария Осиповна взглянула на ходики и ахнула:

—

Всех заговорил, старый! Время пора знать.

— Пора, — согласился Семен Мироныч. И Зубу: — Завтра прям с утра письмо пиши, пусть документы высылают. Я, если не остыну, приписочку сделаю воспитателям твоим расхорошим, так их и вот этак. Отойду, так и бог с ними. А дальше я знаю, что будем делать.

— Сень, это что ты знаешь? — с подозрением спросила хозяйка уже из другой комнаты, где ладила постель гостю.

— Завтра скажу, — подмигнул Семен Мироныч Зубу.

— Уже что-то выдумал. Говори сейчас, — напирала та. — Он выдумал, а у нас, вроде, головы нет.

— На твоей голове волос длинный...

— Ладно, ты мой волос не задевай. Слышишь, что спрашиваю?

— Вот въелась, — усмехнулся старик. — Работать будет, что я еще могу выдумать. И учиться тоже, коли захочет.

— Правильно. Только ты, Сень, с директором шахты сам поговори.

— Вот с директором и не буду говорить.

— А чего б тебе не поговорить? Вы с ним ручкаетесь, поклоны бьете...

— А того не поговорю, что он к Леньке поедет ГЭС строить.

— Ишь, чего надумал, старый! — вылетела из комнаты Мария Осиповна. — Хватит с него, наездился! Ему что, тут плохо будет?

— Ну, пошла... — махнул рукой Семен Мироныч.

— Или у нас места мало? Вон, три комнаты. Выдумал! Если б не выдумки твои, так сыновья бы не летали по белу свету, а сидели б при отце-матери. А ты и его хочешь за ворота выпроводить! Василия бы постыдился! Был бы жив, так он не выдумывал бы, чего не надо...

Слеза перехватила слово, и Мария Осиповна вернулась в комнату. Зубу неловко

стало, что из-за него раздор вышел. Кто он такой, если посудить, чтобы из-за него хорошие люди ссорились?

— Сеня! — успокоившись, крикнула хозяйка. — Выкинь из головы, добром прошу!

Но Семена Мироныча слезы эти ничуть не тронули. Он даже как-то повеселел.

— А пока мы с тобой рыбку половим, — снова подмигнул он Зубу. — Рыбы у нас, скажу тебе, — невпробор!

— Бессовестный ты, Сеня, — корила Мария Осиповна, но хозяин и ухом не повел.

— Будут с Ленькой большую ГЭС строить, — мечтательно сказал он. — Саяно-Шушенскую. Всю землю электричеством зальют. А я еще съезжу да посмотрю, чего они там мне нагородят.

— Да что ты за него расписываешь? — возмущалась из другой комнаты хозяйка. — Он и сам с головой. Как захочет, так и будет.

Однако спрашивать, как захочет Зуб, они не стали. Понимали, видимо, что ему надобно пообдумать это дело. Да и время терпит. Когда еще документы придут.

63

После бесконечного лязга вагонных колес эта ночь была неправдоподобно тихой. Иногда Зубу казалось, что у него уши заложило. Или белый свет онемел. Но редкий, утихающий скрип старого тополя подсказывал, что ничего такого не случилось.

Не мог заснуть он, Юрий Зубарев. Долго лежал с открытыми глазами, и в голове роились разные мысли. Вспомнился Мишка Ковалев. Подумал, что завтра надо будет писать два письма. Второе — ему, Мишке. Пусть кончает училище и приезжает к нему на ГЭС.

Почему на ГЭС? Разве он уже решил?

Решил, решил. Как сказал Семен Мироныч, дороги все должны быть стальные...

Лежал он, не смея шевельнуться.

Чтобы не спугнуть то, что с ним происходит.