Дорога в 1000 ли

Федотов Станислав Петрович

Император не склонен был поддаваться гневу по поводу необдуманных действий своих подданных. Прежде чем прийти к какому-то важному решению, он думал сам, собирал комиссию из членов правительства, наконец, советовался с Александрой Фёдоровной или с матушкой Марией Фёдоровной.

На этот раз он

приказал срочно собрать министров – военного, иностранных дел и финансов, но до назначенного часа решил показать телеграмму супруге. Полагал, что её трезвый ум и склонность, по примеру великой предшественницы Екатерины, к возвеличиванию России подскажут правильный ход обсуждения.

– Ники, – сказала Александра Фёдоровна, – если уж присоединять, то всю Маньчжурию, а не какие-то там берега какого-то Амура. Подумаешь, он станет внутренней рекой! Мало ли у нас внутренних рек! А Маньчжурия – одна!

– Всю Маньчжурию присоединять опасно, – возразил Николай Александрович. – Можем столкнуться почти со всей Европой, с Японией в придачу.

– А когда это огромная Россия боялась крохотной Японии? Да и самой Европы?

– Ну, не знаю, не знаю…

А вот генерал Куропаткин знал:

– Я, ваше величество, с самого начала говорил: присоединить и создать Желтороссию! Всю Маньчжурию! Нечего мелочиться!

«И этот туда же, – тоскливо подумал император. – Лишь бы присоединить! Гродекову, наверное, покоя не даёт слава Муравьёва-Амурского, но тот присоединял пустые земли. Ничьи! А Маньчжурия – родовое гнездо Цинов, так они её и отдадут, разевайте шире рот!»

– В принципе было бы неплохо, – сказал Витте, – но Маньчжурия разорена, а у нас нет денег на её восстановление и тем более развитие. Груз неподъёмный! Дай бог справиться с КВЖД. Там, по самым скромным подсчётам, потери

на семьдесят с лишним миллионов золотых рублей.

– Присоединив Маньчжурию, – добавил Ламсдорф, после смерти Муравьёва исполнявший обязанности министра иностранных дел, – мы на многие годы получим злопамятного и коварного врага. Китай нам не может простить Приамурье и Приморье, которые ему не принадлежали, а уж про Маньчжурию и говорить нечего. Надо действовать тоньше и деликатней.

«Итак, – думал Николай Александрович, – Аликс и Куропаткин – за присоединение, Витте и Ламсдорф – против, но, кроме Аликс, никто не сказал о правом береге. Она не хочет мелочиться. Я тоже не хочу. Ламсдорф прав: врага нажить легче лёгкого, а нам бок о бок с Китаем быть вечно. Лицом к лицу. Такая у нас миссия и такая судьба!»

На следующий день в Хабаровск ушла телеграмма, извещавшая генерал-губернатора, что государь «соизволил решить не присоединять какой-либо части Китая к русским владениям».

Генерал Грибский, в надежде, что до конца операции многое может измениться, заложил на месте сгоревшего Сахаляна Ильинский пост, а на месте Айгуна – пост Марии Магдалины. Однако из Петербурга пришло категорическое указание посты ликвидировать, земли по правому берегу вернуть Китаю. Единственное, на что правительство согласилось, – это на упразднение Маньчжурского клина и занятие этих земель русскими переселенцами. В первую очередь казаками с Кубани и Дона. Решением военного губернатора, атамана Амурского казачьего войска, новый округ был назван Николаевским. В честь государя императора.

9 сентября 1901 года военные действия в Китае были полностью закончены.