Дорога в Ад
Шрифт:
— А как Игнат оборачиваться начал? — Спросила Марина.
Анатолий улыбнулся:
— С мальчишками затеяли через пенёк прыгать, кто дальше, и кто выше. А Игнат решил кувыркнуться через пень.
Охотница рассмеялась:
— Представляю, что потом было.
— Да уж, — не удержал улыбки священник. — Хорошо Николай рядом оказался, расспросил пацанов, что Игнат сделал, те рассказали. Он и вернул Игната обратно. Потом он научился и без пня обходиться. Но уехать нам пришлось.
Анатолий на мгновенье отвел глаза от дороги и посмотрел на Марину. Женщина, устав за день, заснула
Глава 7. Одержимость
HAGALAZЦвет — серый, стихия — вода, божества — Хель и норна УрдСмерть, разрушение, влияние прошлогоСила хаоса и разрушения, Царства Хель земное воплощение, Применять ее ты воздержись: Злому колдовству ведь нет прощения.(Вера Степашина)
Андрей гнал машину по ночному шоссе. Священник лежал на заднем сидении, дыхание с хрипом вырывалось из его горла. Парень боялся не успеть выполнить последнюю волю своего спасителя. Сколько было в его жизни подобных случайных встреч? Первая, и самая, пожалуй, важная, произошла еще в школе, когда приятель уговорил пойти его на встречу с писателем со странным именем Озар.
Встреча была не в душной библиотеке, а в лесу, на берегу реки. Нормальные писатели предпочитали вещать про умное, доброе, вечное в помещениях без сквозняков, и с теплыми или горячительными напитками, и редко опускались до простых разговоров про жизнь. А уж про встречи в лесу Андрей никогда до этого не слышал. Озар оказался не просто писателем, а еще и ученым-историком, он рассказывал про древнерусских витязей и князей, про языческих богов, и чем-то родным и близким веяло от старых, полузабытых имен. Сварог — кузнец; Перун — воин, громовержец; Велес- мудрец, колдун… Андрей даже не подозревал, что язычники это не грязные полусумасшедшие, а вполне нормальные люди, просто живущие немного по другим законам.
Потом был призыв, и прямо на распределительном пункте к нему подошел высокий офицер, от которого буквально веяло силой и уверенностью. Парень невольно подобрался, когда он требовательно осмотрел его и отрывисто спросил:
— В каких войсках служить хочешь?
— ВДВ! — тут же ответил Андрей.
— А распределили куда?
— Пехтура… — в голосе парня проскользнуло разочарование.
— Ко мне, в разведку, пойдешь? — предложил майор.
— А можно? Конечно, пойду!
— Можно! Фамилия? — офицер что-то пометил в планшете. — Вещи бери — и мной.
Позже, уже во время службы на Северном Кавказе, Андрея именно он разглядел необычные способности в нескольких своих бойцах, и показал, что мир не настолько прост, как иногда кажется. Под его руководством они учились чувствовать и находить источник опасности, там, где его никто бы не смог обнаружить. Хоть и проходила служба не Чечне, а рядом, в Карачаево-Черкессии, из соседних республик сюда частенько забредали, превратившиеся в упырей, не похороненные покойники, встречались и призраки, не те безобидные тени из рыцарских замков, а злые и голодные сущности, сводящие с ума страхом.
Служба оставила
После армии Андрей попал в ученики к мастеру рун, в миру его все звали Василий, свое родовое имя он сказал уже после того, как посчитал, что тот знает и умеет достаточно для того, чтобы защищать других от потусторонних сил. С тех пор Андрей окончательно перешел на охоту за тварями, мешающими жить людям.
Священник протяжно застонал, Андрей скосил глаза на окошко навигатора в телефоне, до монастыря оставалось около пятнадцати километров, совсем немного.
Свет фар выхватил появившуюся справа, из-за деревьев, кирпичную стелу с изображением святого. Ну, вот, почти приехали. Дорога закончилась у запертых деревянных ворот.
Андрей вышел из машины, на воротах виднелся домофон. Пришлось долго жать на кнопку, пока в динамике послышался заспанный голос.
— Сын, мой, служба начнется в пять утра, через два часа. Тогда же и храм откроется для паломников.
— Я не паломник, у меня дело к вашему настоятелю. Отец Михаил при смерти, он просил отвезти его к вам, — возразил Андрей невидимому собеседнику.
Видимо, отца Михаила очень ждали здесь — через пару минут ворота распахнулись, и к парню вышло двое монахов.
— Где он? — враждебно спросил один.
Андрей пошел к машине, священник с трудом дышал, был бледен, но в сознании. Он слабой рукой перекрестил парня.
— Спаси тебя, Господи. Спасибо за все.
— Сам я не дойду, братья, помогите мне, — обратился он к подошедшим монахам слабым голосом.
Те внимательно посмотрели на отца Михаила, и один сказал:
— Ждите, отче, сейчас носилки возьмем, — и поспешили к монастырю.
Через несколько минут они вернулись, аккуратно положили на носилки раненного батюшку, и осторожно понесли к монастырю. Андрей пошел следом, но сторож преградил ему дорогу:
— Нельзя. До начала службы — нельзя.
Парень пожал плечами и пошел обратно к машине, отогнал её в сторону, заглушил мотор, и, устроившись поудобнее в теплом салоне, незаметно для себя задремал.
Из сна его вырвал стук в окно, стучал один из монахов, приходивших за отцом Михаилом.
— Нельзя здесь стоять? Я сейчас уеду, не переживайте, — опустил стекло машины Андрей. — Что с отцом Михаилом?
— Настоятель просил прийти к нему. А отец Михаил теперь в лучшем мире, — монах перекрестился.
Покинул теплый салон, и поежился от утренней прохлады. Небо заметно посветлело, звезды постепенно гасли одна за другой, под деревьями стелился утренний туман. Мужчина уверенно и быстро пошел вперед, Андрей старался не отставать. Парня привели не в церковь, а в один из жилых домов. Отец Михаил уже лежал на столе, в белом облачении, в опрятно сложенных на груди руках, виднелся погребальный крест. Вокруг горели свечи, рядом служка читал заупокойные молитвы. Настоятель, высокий мужчина, с седой бородой и светлыми внимательными глазами, подошел к Андрею.