Дорога в две тысячи ли

Астахова Людмила Викторовна

– Запросто, – кивнул Гу Цзе.
– Куда?

– Куда хочешь, лишь бы судук сберег. А потом, когда опасность минует, вернешься ко мне. И сундук принесешь. Понятно?

– А то.

– В крайнем случае oтнесешь его к моей сестре – небесной лисе пo имени Лю Си, которая сейчас вместе с Пэй-гуном и его войском.

Бравый воин сразу же из смуглокожегого сделался сизолицым.

– Ясненько, - прошептал он.
– Сделаем.

И за понятливость и немногословность Гу Цзе получил из рук пресветлой девы целую связку монет, что вернo вдвойне. Простому

воину нефритовaя чашка или браслет в заплечном мешке только навредят. Дорогая вещь в руках черноголового притягивает к себе злодеев, как запах мертвечины мух.

– А чего там в сундуке? – допытывались потом наперебой соратники.

– Да не один ли хрен?
– отвечал Гу Цзе.

И показал всем изрядных размеров кулак, как бы намекая, что вздует особо любопытных, сующих нос в дела небесные. И вздул бы.

– Да ты чего, братец? Мы ж просто так! Интересно же!

Павший на него выбор парень расценил как знак свыше, а Сунь Бин только подтвердил догадку:

– Не подведи госпожу,и Небеса тебя не забудут. Станешь потом внукам рассказывать, как служил посланнице Яшмового Владыки.

До внуков было еще далеко, а госпожа Тьян Ню сидела совсем рядом. И когда вдруг раздался сигнал тревоги – четыре звонких удара в огромный бронзовый гонг, Гу Цзе уже все для себя решил. Если что, он в одной руке сундук унесет, а в другoй – небесную деву. оть к хулидзын, хоть прямиком в Сады Западного Неба.

Встревоженная Таню откинула занавеску и высунулась из окошка:

– Что? Что это? Дядюшка Сунь Бин!

Вместо ответа телохранитель деликатно, но настойчиво задвинул голову подопечной обратно внутрь повозки и прикрыл ставенки. И на маленький засовчик их закрыл. Когда только успел приделать?

– Охранять госпожу!
– приказал он.

И когда повозка была окружена кольцом готовых драться воинов, соблаговолил заглянуть к небесной деве.

– Слуга докладывает: в авангарде войска что-то плохое произошло. Слуга разузнает, что к чему,и сразу же доложит госпоже.

Таня, уже открывшая рот, чтобы накричать на своевольного телохранителя, не смогла издать ни звука. Значит, Сян Юн оказался прав. В авангарде шли бывшие воины Цинь, те самые, сдавшиеся в плен, но не покорившиеся чжухоу в сердце своем. И сейчас, в самый ответственный момент, они взбунтовались. Оттого и переполох.

Выскочить из повозки Татьяне не позволил все предусмотревший Сунь Бин. Задняя дверца была закрыта, а на месте возницы уже сидел плечистый Гу Цзе, заслонивший спиной единственный проход. Ну не драться же с ним?

– Гу Цзе! Ты помнишь, что тебе было велено?
– спросила Таня.

В ларе хранилось самое главное сокровище – бамбуковые свитки с её записями.

– А то.

– Про сундук не забыл?

– Помню, – буркнул солдат. – Тока покамест рановато бежать к хулидзы. Бой идет где-то впереди по тракту. Обождем.

Оставалось только сидеть, как лягушонка в коробчонке, прислушиваться к звуковым сигналам и ждать, чем кончится мятеж. Хотя она уже знала. Попыталась

вмешаться, но всё случилось так, как и должно было случиться. И сегодня Татьяна Орловская запишет на бамбуковой пластинке: «Когда они поняли, что им уготована позорная судьба рабов, а их семьям – смерть за предательство, едва император узнает о капитуляции, то пока войска восставших не вступили в пределы Цинь, обратили оружие против армии чжухоу и были перебиты по приказу Сян Юна». Остается лишь уточнить количество погибших, и ещё одна историческая справка для будущего летописца династии Хань готова. Всё так просто, что хоть плачь. Но девушка не заплакала, нет.

Однако же, на этот раз Танина хваленая прозорливость подвела свою самонадеянную хозяйку. Когда прозвучал сигнал, означающий, что опасность миновала, войско разбило бивак тут же, на месте, а не двинулось дальше. Следом за вестью о безоговорочной победе над мятежниками явился Сян Юн – злой, как черт, в окровавленной повязке через лоб и желающий серьезно поговорить с небесной девой. Наедине, разумеется.

– Выходите, Тьян Ню. Прогуляемся под этой дивной луной, - проскрежетал генерал осипшим голосом и кинул поводья Серого в руки Мин Хе.

Луна и вправду взошла полная и желтая, как золотая монета или жирный сырный круг. Она залила призрачным светом горы и долы, отразилась в речных водах и, заглянув в совершенно черные глаза древнего полководца, отшатнулась в ужасе.

Мимо костров и кланяющихся солдат они шли молча, Сян Юн чуть впереди, но когда он поворачивал голову,то Таня отчетливо видела, как на его щеках играют желваки, а тонкие ноздри вздуваются от едва сдерживаемогo гнева. Он даже кулаком стукнул по стволу дерева, под которым закончилась их прогулка. В древесных породах Таня совершенно не разбиралась, но листва его не давала слишком густой тени. Это к лучшему. По крайней мере, девушка могла видеть глаза собеседника, а он – её.

– Я бы прав, а вы ошибались, - сказал Сян Юн тихо-тихо, словно боясь сорваться на крик. – Сегодня погибло много моих людей. Совсем нелишних в грядущем штурме заставы. И знаете, кто виноват в этом?

– Я, - призналась Таня.

– Нет, я. Потому что вовремя не сделал то, что должен был, – жестко сказал чуский генерал и прислонился спиной к стволу.
– А мне следовало приказать умертвить всех предателей, ещё когда мы стояли в Синьане.

Но Татьяна тоже, как говорится, закусила удила. В конце коцов, если она и вмешалась,то уж точно не пустой прихоти ради.

– Тогда они еще не были предателями. могли бы стать братьями.

Она ведь на самом деле так думала в тот момент. Хотела как лучше.

– Тогда мои солдаты, те которые погибли сегодня, были ещё живы!
– рявкнул Сян Юн прямо в лицо собеседнице.
– И остались бы таковыми до сих пор!

– Значит, это всё-таки я виновата, потому что уговорила вас проявить милосердие...

Сян Юн со всего маху стукнулся затылком об кору. Кровь снова стала сочиться из-под пoвязки, заливая шею, но, похоже, он совсем не чувствовал боли.