Дорога в Омаху
Шрифт:
– Вы неправильно меня поняли, Арон, милый мальчик! – Актер поднялся во весь рост, повернув лицо профилем – своим профилем! – к присутствующим. – Глаза его пылали огнем, подбородок был горделиво вздернут вверх. – Я приветствую это задание, эту славную боевую акцию, в чем бы она ни заключалась! Помните, генерал, какой мощный удар нанесли мы совместно с бриттами по противнику под Эль-Аламейном? [151]
– Конечно, помню, майор Саттон!.. Не удивляйтесь, что я повысил вас в звании, минуя несколько степеней: у меня как у командира есть такое право.
151
Эль-Аламейн –
– Благодарю вас, генерал! – Сэр Генри повернулся к Хауку и отдал ему честь. Тот, встав с кресла, проделал то же самое. – Обрушим же карающий меч на головы этих подонков! Бросимся в брешь и взберемся на стены вражеской крепости! И да пребудут с нами души членов гильдии киноактеров и, само собой разумеется, Королевского театрального общества, павших на поле боя смертью храбрых! Нам никто не страшен, генерал! Пусть кипит, не так ли?
– Лучше вас, боевых ребят, не было никого во всей огромной Сахаре! Вашей отваге мог хоть кто позавидовать! Я знаю, что говорю, солдат!
– При чем тут отвага? Суть в синтезе классической техники и наилучших достижений системы Станиславского, не имеющих ничего общего с дурацкой методикой, навязываемой этими третьеразрядными гуру, которые твердят без умолку, что ковырять в носу предпочтительнее, чем сморкаться.
– Что бы это ни было, майор, но вы выжили! Помните, что было возле Бенгази [152] , когда…
– Они ненормальные! – прошептал Сэм Дженнифер. – Собираются выйти в море во время бури в дырявой лодчонке!
152
Бенгази – порт в Ливии, захваченный в 1942 году английскими войсками.
– Не спешите с выводами, Сэм! Они оба… ну, масштабнее нашей обыденности, а это отрадно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Приятно сознавать, что в этом мире слабаков-крючкотворов имеются еще мужчины, способные охотиться на тигров-людоедов.
– Допотопная чушь, достойная студентки-второкурсницы!
– Да, знаю, – улыбнулась Редуинг. – Но разве так уж плохо радоваться тому, что это еще есть на свете?
– И вы называете себя раскрепощенной женщиной?..
– Хотя я такая и есть, но не помню, чтобы я так называла себя, таким архаичным словом. Это же старые люди просто переживают заново свое безвозвратно ушедшее прошлое. Я признаю их право жить в своем мире и ценю все то, что сделали они, чтобы улучшить его. И кто смог бы что возразить мне на это?
– Доброта прямо переполняет вас, Ребекка Солнечный Ручей! Так и льется через край!
– А что в этом постыдного? Если отвлечься от Верховного суда, я выиграла по всем пунктам. К тому же чертовски много: меня признали!
– Благодаря небольшому количеству зеркал и дымовой завесе, как выражается в подобных случаях наш генерал. Все эти рассуждения о благородных устремлениях не что иное, как эвфемизм такой примерно фразы: «О’кей, я попытаюсь, а если ничего не выйдет, то отступлю, и очень быстро!»
– Вы еще увидите, адвокат, насколько я раскрепощена! – вновь одарила Сэма улыбкой Дженнифер. – У вас ничего не найдется, чем бы запачкать вам брюки?.. Нет? Тогда пойдемте-ка прервем эти воспоминания о войне!
– Мак! – закричал Дивероу. Оба ветерана североафриканской кампании посмотрели на него с таким видом, словно перед ними был черный отвратительный червь,
– Ты неправ, Сэм. Видишь ли, я говорил с его начальником, старшим по званию, который, могу я заверить тебя, занимает весьма высокий пост, – такой же, как и мы с командиром Пинкусом, – хотя, возможно, там, где это требуется, его влияние чуточку больше.
– Ну и что же?
– Упомянутая мною необыкновенно важная персона лично заинтересована в том, чтобы мы выполнили свою миссию, чего нам не сделать, не представ всем вместе перед Верховным судом ровно через восемьдесят семь часов, считая от данного мига в обратном порядке.
– Восемьдесят семь часов… В обратном порядке… А что это значит? – пробормотал смущенно Арон.
– Мы начинаем отсчет времени в сторону нуля, командир. Нулевая точка наступит примерно через восемьдесят семь часов.
– Не с нулем ли связана и зона «зеро»? – допытывался старый юрист.
– Можете себе представить, майор Саттон, этот парень был в Омаха-Бич!
– Вероятно, по мобилизации, генерал…
– Да, я был там! И держал в руке винтовку, а не шифровальный блокнот.
– Зона «зеро», милый Арон, – это наша непосредственная цель, объект же «зеро» – конечная, – принялся разъяснять адвокату актер. – Например, во время марша на Эль-Аламейн мы должны были сначала взять Тобрук, который и являлся в то время для нас зоной «зеро», тогда как Эль-Аламейн представлял собою объект «зеро». Кстати, в хрониках Фруассара [153] , положенных Шекспиром наряду с трудами Холиншеда [154] в основу его исторических драм, упоминается о таких понятиях, как…
153
Фруассар Жан (ок. 1337 – после 1404) – французский хронист и поэт.
154
Холиншед Рафаэль (?—1580) – английский хронист.
– О’кей! О’кей! – завопил раздраженно Дивероу. – Какое отношение вся эта галиматья имеет к некоему слизняку по имени Маленький Джозеф, пребывающему в данный момент в отеле «Времена года»? Повторяю, Мак: почему ты решил, что этот прохиндей выполнит твое поручение? Ведь раньше он то и дело лгал тебе…
– Тогда были иные обстоятельства, – опередила Хаука Дженнифер. – Как я понимаю, он находится в услужении у того преважного субъекта.
– Исключительно точное попадание, мисс Ред! Да, Маленький Джозеф действительно служит ему, причем от того, насколько успешно этот парень справляется со своими обязанностями, зависит, будет ли жить он или умрет.
– Ну, в таком случае…
– Вот именно, Сэм, и «в таком случае», – заметил Хаукинз. – Как тебе хорошо известно, в подобных вопросах я не ошибаюсь. Помимо Белгрейв-сквер в Лондоне могу напомнить еще о некоем сельском клубе на Лонг-Айленде, о птицеферме в районе Берлина, об этом безумном шейхе из Тизи-Узу, вознамерившемся купить мою третью жену за пару верблюдов и небольшой дворец…
– Достаточно, генерал! – прервал его решительно Пинкус. – Я вынужден вновь обратить ваше внимание на то, что в нынешней ситуации реминисценции неуместны. А теперь прошу вас с Генри сесть, и давайте продолжим обсуждение наших текущих дел.