Дорога в Омаху
Шрифт:
– Что, черт возьми, тут происходит? – И добавил, кивая на брюки: – И откуда у тебя эта штуковина!
– Это штаны, чудила, а ты что думал?
– Вижу, что штаны, но что ты с ними делаешь?
– Лучше, что я носить их, чем тот плохой амиго, который обычно их носить. Или нет? Пока они есть у мене, а на Дези-Уно есть другой штаны, два глупый амигос остаться там, где они есть.
– Двое… Это из эскорта? Телохранители, что ли?.. Ну и где они?.. И где наш славный объект?
– Пошли с мене!
Ди-Два провел Хаука к глухой стене здания, возле которого они стояли. Там, на пустой площадке, служившей, вероятно,
– Другой окно ми немножко открывать, чтобы они мог иметь немного воздух, – пояснил Ди-Два. – Мы правильно сделать?
– Вы поступили как надо, – отозвался Мак. – Женевской конвенцией предусмотрено гуманное обращение с военнопленными… А где, черт возьми, Ди-Один?
– Здесь я, чудик, – откликнулся тот, выныривая из-за багажника «Шевроле» с пачкой денег, которые пересчитывал на ходу. – Эти амигос должен найти лучший работа или лучший женчина. Если бы не твой человек на фотография, то они не стоить никакой внимание.
– Мы не отбираем у пленных личных вещей, если они не представляют опасности, – заявил Хаук твердо. – Положи деньги обратно в их бумажники.
– Эй, парень, – запротестовал Ди-Один. – Что тут личный в динеро… деньги? Я покупать что-нибудь от тебе, я платить. Ты покупать что-нибудь от мене, ты платить. Личный имущество – это что ты держать для себе, верно? А деньги никто не держать для себе, поэтому он не личный вещь.
– Но они у тебя ничего не покупали!
– А как нащет эти? – Ди-Один поднял пару брюк. – И эти, – указал он на башмаки.
– Вы их украли!
– Это жизн, чудик! Или, как ты говорить, это эстратегия, верно?
– Мы зря теряем время, но я готов ответить хоть сейчас. Находясь под огнем противника, вы оба проявили из ряда вон выходящую инициативу, можно сказать, необыкновенную изобретательность. Это делает честь вашим мундирам, и я буду рекомендовать вас для представления к награде.
– Это прикрасни!
– Это значить ишшо динеро… Деньги, да?
– Вернемся к этому вопросу позже, а сейчас – о деле. Где наш объект номер один?
– Это тот тощий, что на фотография?
– Верно, он, солдат!
– Он там внутрь, а это такой дело, что, если я войдить туда, то мой мама и мой священник будет плюнуть на мене! – осенил себя крестным знамением Ди-Два. – Да, парень!
– Что, плохое виски, сынок?
– Плохой entretenimiento [51] . Как вы здесь сказать, repugnancia! [52]
– Не думаю, что бы я говорил так, сынок. Ты хочешь сказать: отвратительно?
51
Развлечение (исп.).
52
Отвратительный (исп.).
– Ну…
– Что-то я не пойму тебя, капрал.
– Этот прыгать и прыгать. Вверх и вниз.
– Вверх и?.. О, пресвятые орды Чингисхана, уже не хочешь ли ты сказать…
– Я вот это хотеть сказать, чудик, слушай. Я прокрался, чтобы найтить гринго, который тебе не нравится… Он повесить трубка и пойти в большой кругли бар. И так все этот безумный люди танцевать – des nudo, senor!.. [53] Совсем голый!..
– И?
– Он о’кей! Он смотреть на mujers [54] , а не на nombres. [55]
53
Голые, сеньор! (исп.)
54
Женщины (исп.).
55
Мужчины (исп.).
– О боже, что за игрища! Мы вовсе не должны брать в плен этого сукина сына, мы должны спасти его! В поход, солдаты!
Внезапно, совершенно неожиданно, из скопища машин на стоянке у «Нэнси и так далее» вырвался маленький зеленый «Бьюик» и, заскрежетав тормозами, остановился в каком-то ярде от Хаука и его гвардии. Из машины выскочила хрупкая фигурка. Худощавое лицо незнакомца ничего не выражало, но в темных глазах сверкали молнии.
– Думаю, вы зашли достаточно далеко! – изрек он.
– Кто ты, черт бы тебя побрал, малыш? – закричал Маккензи Хаукинз.
– Малыш?.. Ну что ж, мал золотник, да дорог, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Я сломать этот маленький старый гринго пополам, но не буду ранить его слишком сильно. О’кей, чудик? – предложил свои услуги Ди-Один, выступая вперед.
– Я пришел к вам с миром, а не с войной, – произнес скороговоркой водитель «Бьюика». – Мне хотелось просто побеседовать с вами, как это принято у цивилизованных людей.
– Подожди! – завопил Хаук, останавливая Ди-Один. – И затем обратился к странному человечку: – Еще раз повторяю вопрос: кто вы? И в связи с чем собираетесь вы тут устраивать со мной совещание?
– Я Арон Пинкус.
– Тот самый?
– Да, тот самый, сэр. А вы, полагаю я, несмотря на ваш довольно глупо выглядящий парик, – знаменитый генерал Маккензи Хаукинз?
– Так точно, сэр! – возгласил Мак и тотчас, сорвав театральным жестом камуфляжный убор со своей головы, щетинившейся посеребренными временем короткими волосами, явно подвергнутыми военного образца стрижке, встал навытяжку. Но и в такой позе от его широких плеч веяло угрозой. – Итак, что мы имеем сказать друг другу, сэр?