Дорога в Омаху

Ладлэм Роберт

– И в чем же проявляется она, эта экстремальность?

– Боже милосердный! – чуть не взвыл Уошберн. – Если эти пятеро или шестеро идиотов проголосуют по своему разумению, то обстановка в нашей прекрасной стране, в горячо любимой нами родине, может накалиться как никогда за всю историю нашей нации. И не исключено, что нас уничтожат!

– Успокойтесь, господа! – воззвал Манджекавалло, обводя внимательным взглядом всех сидевших за столом, включая президента и его возможного преемника. – Мы кое-чего добились, отвоевав себе статус учреждения с режимом особой секретности. И теперь нам предстоит заняться этими пятью-шестью идиотами в судейских мантиях. Будучи единственным здесь

экспертом по вопросам разведывательной деятельности, я утверждаю, что мы обязаны позаботиться о том, чтобы два-три этих «цуккини» остались в нашем огороде. И поскольку это входит в сферу моих служебных обязанностей, я немедленно приступаю к делу. Надеюсь, всем все ясно?

– Вы должны будете действовать необычайно оперативно, господин директор! – констатировал очкарик Уошберн. – Согласно сообщению нашего агента, верховный судья сказал ему, будто собирается в ближайшие сорок восемь часов открыть дебаты по этому вопросу. По словам информатора, верховный судья Рибок заметил относительно нас: «Эти придурки не одни такие умные в городе». Это цитата, господин президент: лично я не пользуюсь подобным языком.

– Весьма похвально, Уошбам…

– Уошберн, сэр.

– Ах, да… Покумекаем-ка, ребята!.. И вы тоже… мисс… мисс…

– Трухарт, господин президент. Тереза Трухарт.

– А чем вы занимаетесь?

– Я личный секретарь руководителя вашего аппарата, сэр.

– И кое-кто еще, – пробормотал директор ЦРУ.

– Заткнись, Винни! А где он, этот руководитель?.. Куда подевался Арнольд?.. Черт знает что творится! Настоящее безумие!

– У него в это время массаж, сэр, – откликнулась бодро мисс Трухарт.

– Мне не хотелось бы никого осуждать, но все же…

– Вы имеете полное право критиковать своих сотрудников, господин президент, – перебил своего хозяина его возможный преемник.

– В последнее время Сьюбагалу пребывает в стрессовом состоянии. Вся журналистская рать честит его почем зря, он же очень чувствителен.

– А массаж – лучшее средство для снятия стресса, – подхватил вице-президент. – Поверьте мне, уж я-то знаю!

– Итак, на чем мы остановились, джентльмены? Давайте сделаем отметку на компасе и закрепим фалы.

– Есть, есть, сэр!

– Господин вице-президент, дайте хоть немного передохнуть нам!.. И не проще ли ориентироваться теперь по луне, коль уж предстоит отныне пользоваться лунным календарем или календарем лунатиков, как вам больше нравится?.. Почему-то, вижу я, никто не засмеялся?

– Как ваш министр обороны, господин президент, – не сводя осуждающего взора с директора ЦРУ, в разговор вступил малорослый человечек, чье худое лицо едва выглядывало из-за стола, – я утверждаю, что ситуация совершенно абсурдна. Нельзя допустить, чтобы эти идиоты в Верховном суде обсуждали вопросы безопасности страны в связи с каким-то давно забытым так называемым соглашением с индейским племенем, о котором никто никогда и не слыхивал!

– Я слышал об уопотами! – не вытерпел вице-президент. – Не скажу, что американская история была моим любимым предметом, но, помню, это название мне показалось забавным, как, скажем, чиппева [8] . Я думал, что их перебили или что они умерли от голода или еще от чего-нибудь.

8

Чиппева – североамериканские индейцы из племени оджибве, проживающие в резервациях США и Канады.

Воцарившуюся вслед за этим на краткий миг тишину нарушил директор ЦРУ Винсент Манджекавалло. Свистящим

шепотом он обратился к молодому человеку, который вот-вот должен был стать главнокомандующим страны:

– Еще одно слово, недоумок, и ты окажешься в цементном купальном халате на дне Потомака. Я ясно выражаю свои мысли?

– Право же, Винсент!

– Послушайте, президент, я ведь отвечаю за безопасность всей страны, не так ли? И да будет вам известно, этот парень – самое большое трепло во всем свете. Если бы я позволил себе проявить крайнюю степень предубеждения, то давно бы покончил с ним, обвинив его в том, чего он, возможно, и не говорил и не совершал… Это, понятно, не для протокола…

– Но это же несправедливо! – взвыл вице-президент.

– А мы и живем в несправедливом мире, сынок! – заметил обильно потевший министр юстиции и вновь переключил свое внимание на стоявшего у доски юриста Белого дома: – Итак, Блэкберн…

– Уошберн…

– Пусть будет «Уошберн», если вам так больше нравится… Поставим на этом точку и займемся нашей проблемой методично и всерьез. А начнем вот с чего: нам надо узнать, кто та сволочь, этот предатель, что стоит за столь исключительно непатриотичным, антиамериканским обращением в суд?

– Он называет себя вождем, Повелителем Грома и исконным американцем, – ответил Уошберн, – а представленное его поверенным исковое заявление – самое блистательное из всех, которые когда-либо доводилось видеть юристам. Так сообщает наш осведомитель. По мнению судей, высказанному ими, конечно в конфиденциальной обстановке, этот документ мог бы служить образцом юридического анализа.

– К черту анализ! – взорвался министр юстиции, прикладывая ко лбу замусоленный платок. – Я сдеру шкуру с этого законника и выставлю его на всеобщее посмешище! Считайте, что с ним покончено, он уничтожен! И когда наше ведомство доберется до него, он не найдет даже места страхового агента в Бейруте, не говоря уже о работе юриста! Его не возьмет ни одна фирма, он не дождется ни одного клиента, его услугами не воспользуется даже мясная лавчонка в Ливенворсе [9] . Кстати, как зовут сукина сына?

9

Ливенворс – городок в штате Канзас, где расположена крупная федеральная тюрьма.

– Ну, – замялся Уошберн, и голос его сорвался вдруг на фальцет: – Тут мы столкнулись с временным затруднением.

– И в чем же оно, это затруднение? – Гнусавый Уоррен Пиз, чей левый глаз начинал косить вследствие какого-то дефекта, стоило ему лишь слегка разволноваться, выбросил голову вперед, как это делает курица, когда на нее наседает петух. – Назовите же нам его имя, вы, идиот!

– Да мне пока нечего вам сказать, – с трудом выдавил Уошберн.

– Слава богу, что этот кретин не служит в Пентагоне! – протявкал крошечный министр обороны. – Иначе мы наверняка не досчитались бы половины своих ракет.

– Я думаю, они все давно уже в Тегеране, Оливер! – произнес президент. – Или это не так?

– Мое высказывание носило исключительно риторический характер, сэр! – Узколицый глава Пентагона, едва видный из-за стола, короткими рывками покачивался взад и вперед. – И замечу еще, что с той поры много воды утекло. И ни вас, ни меня там не было, сэр. Согласны со мною, сэр?

– Да-да, конечно, я не был там.

– Черт побери, Блэкборд, почему вы не можете сообщить его имя?

– Мы столкнулись с юридическим прецедентом, сэр, а что касается моего имени, то… Впрочем, это не важно.