Дорога в рай (Рассказы)
Шрифт:
– Привет, пап, - сказал Уолли.
– Сейчас я приготовлю новый роскошный завтрак, - объявил я.
– Чего?
– произнесли в один голос оба мальчика.
Они уже сходили за воскресной газетой и теперь просматривали комиксы.
– Тосты мы намажем маслом, а сверху - апельсиновым джемом, - сказал я.
– А на джем положим кусочки свежего бекона.
– Бекона!
–
– На апельсиновый джем!
– Знаю, что так не делают. Но погодите, пока не попробуете. Это замечательно.
Я достал грейпфрутовый сок и выпил два стакана. Еще один стакан я поставил на стол, чтобы его выпила Мэри, когда спустится вниз. Я включил электрический чайник, положил хлеб в тостер и принялся поджаривать бекон. В этот момент на кухню вошла Мэри. На ней была какая-то легкая тряпка персикового цвета, накинутая поверх ночной рубашки.
– Доброе утро, - сказал я, глядя на нее через плечо и одновременно манипулируя со сковородкой.
Она не отвечала. Подойдя к своему стулу возле кухонного стола, она опустилась на него. Потом стала медленными глотками пить сок, не глядя ни на меня, ни на детей. Я продолжал жарить бекон.
– Привет, мам, - сказал Уолли.
Она и на это ничего не отвечала.
От запаха свиного жира меня начало тошнить.
– Я хочу кофе, - сказала Мэри, не поднимая головы.
Голос ее прозвучал очень странно.
– Сейчас будет, - сказал я.
Я сдвинул с огня сковородку и быстро приготовил чашку растворимого кофе. Чашку я поставил перед ней.
– Мальчики, - сказала она, обращаясь к детям, - не могли бы вы почитать в другой комнате, пока не приготовят завтрак?
– Мы?
– переспросил Виктор.
– Почему?
– Потому что я прошу вас об этом.
– Мы что-то не так делаем?
– спросил Уолли.
– Нет, мой хороший, все так. Просто я хочу, чтобы меня ненадолго оставили с папой.
Я почувствовал, как внутри у меня все сжалось. Мне захотелось бежать. Мне захотелось выскочить на улицу через входную дверь, побежать сломя голову и где-нибудь спрятаться.
– Налей и себе кофе, Вик, и сядь.
Голос у нее был совершенно ровный. Гнева в нем не слышалось. Да в
– Закройте за собой дверь, - сказала им Мэри.
Я положил себе ложку растворимого кофе и налил в чашку кипяченой воды. Потом добавил молока и положил сахар. Тишина стояла оглушающая. Я подошел к столу и сел на стул напротив Мэри. У меня было такое чувство, будто я сижу на электрическом стуле.
– Послушай, Вик, - сказала она, глядя в свою чашку.
– Я хочу высказаться сейчас, потому что потом не смогу сказать тебе этого.
– Ради Бога, к чему этот трагический тон?
– спросил я.
– Что-то случилось?
– Да, Вик, случилось.
– Что же?
На ее бледном неподвижном лице застыл отстраненный взгляд; казалось, она ничего вокруг себя не замечает.
– Ну же, выкладывай, - смело сказал я.
– Тебе это не очень-то понравится, - начала она, и ее большие голубые глаза, в которых застыло тревожное выражение, остановились на мгновение на моем лице, но она тотчас же отвела их.
– Что именно мне не очень понравится?
– спросил я.
Внутри у меня все похолодело. Я почувствовал себя как один из тех воров, о которых мне рассказывал полицейский.
– Ты ведь знаешь, я очень не люблю говорить о физической близости и тому подобном, - сказала она.
– Сколько мы с тобой женаты, я ни разу с тобой об этом не говорила.
– Это правда, - согласился я.
Она сделала глоток кофе и, мне показалось, даже не почувствовала его вкуса.
– Дело в том, - сказала она, - что мне никогда это не нравилось. Если хочешь знать, я это всегда ненавидела.
– Что ненавидела?
– спросил я.
– Секс, - сказала она.
– Заниматься им.
– О Господи!
– произнес я.
– Я никогда не получала от этого ни малейшего удовольствия.
Это само по себе звучало обескураживающе, однако настоящий удар меня ждал впереди, в этом я был уверен.
– Извини, если тебя это удивляет, - добавила она.