Дорога в рай

Даль Роальд

Что это за чудесное вещество, называемое маточным желе?

Он взял жестяную коробку с табаком, лежавшую на столе, и стал набивать трубку, не отрываясь от чтения.

«Маточное желе — особый продукт, выделяемый железистыми клетками пчел-кормилиц для питания личинок, как только они выводятся из яйца. Глоточные железы пчел вырабатывают это вещество практически по той же схеме, что и молочные железы позвоночных — молоко. Этот факт представляет значительный биологический интерес,

потому что никакие другие насекомые в мире не обладают, насколько известно, подобным свойством».

Все это давно известно, сказал он про себя, но за неимением другого занятия продолжал читать.

«Маточное желе дается в концентрированном виде всем личинкам пчел в первые три дня после их появления на свет, но для тех, кому суждено стать трутнем или рабочей пчелой, к этому ценному продукту добавляется мед и цветочная пыльца. С другой стороны, личинки, которым суждено стать матками, в продолжение всей личиночной стадии своего развития усиленно питаются чистым маточным желе. Отсюда и его название».

В спальне над ним звук шагов прекратился. В доме все стихло. Алберт чиркнул спичкой и поднес ее к трубке.

«Маточное желе — вещество огромной питательной ценности, ибо, питаясь только им, личинка пчелы медоносной за пять дней увеличивает свой вес в тысячу пятьсот раз».

Наверное, так и есть, подумал он, хотя никогда раньше почему-то не задумывался о том, насколько прибавляет в весе личинка по мере роста.

«Ребенок семи с половиной фунтов за это время прибавил бы в весе до пяти тонн».

Алберт Тейлор остановился и снова прочитал это предложение.

Потом прочитал в третий раз.

«Ребенок семи с половиной фунтов…»

— Мейбл! — закричал он, вскакивая с кресла. — Мейбл! Иди сюда!

Он выскочил в холл и, остановившись у лестницы, стал ей кричать, чтобы она спустилась.

Ответа не было.

Он взбежал по лестнице и включил на площадке свет. Дверь спальной была закрыта. Он пересек площадку, открыл дверь и заглянул в темную комнату.

— Мейбл, — позвал он. — Ты можешь спуститься вниз? У меня появилась идея насчет нашей малышки.

Лампа на площадке у него за спиной бросала слабый свет на кровать, и он смутно увидел ее, лежавшую на животе. Лицо было зарыто в подушку, а руками она обхватила голову. Она опять плакала.

— Мейбл, — сказал Алберт, дотрагиваясь до ее плеча. — Пожалуйста, спустись вниз. Это может быть очень важно.

— Уходи, — сказала она. — Оставь меня одну.

— Ты разве не хочешь узнать, что у меня за идея?

— О Алберт, я устала, — сквозь слезы проговорила она. — Я так устала, что вообще ничего не соображаю. Я больше так не могу. Мне не выдержать.

Наступило молчание.

Алберт медленно подошел к кроватке, в которой лежал ребенок, и заглянул в нее. Было слишком темно, чтобы разглядеть лицо девочки, но, наклонившись, он услышал, как она дышит, — очень слабо и быстро.

— Когда ты будешь в следующий раз ее кормить? — спросил он.

— Часа в два.

— А потом?

— В шесть утра.

— Я сам покормлю ее, — сказал он. — А ты спи.

Она не отвечала.

— Забирайся в постель, Мейбл, и усни, хорошо? И не изводи себя. Следующие двенадцать часов я буду кормить ее сам. Ты доведешь себя до нервного истощения, если и дальше будешь так волноваться.

— Да, — сказала она. — Я знаю.

— Я беру соску, будильник и сейчас же ухожу в другую комнату, а ты ложись, расслабься и забудь о нас. Хорошо?

Он уже катил кроватку к двери.

— О Алберт, — всхлипнула Мейбл.

— Ни о чем не волнуйся. Я все сделаю сам.

— Алберт…

— Да?

— Я люблю тебя, Алберт.

— Я тоже тебя люблю, Мейбл. А теперь спи.

Алберт Тейлор увидел свою жену снова около одиннадцати часов утра.

— О боже! — кричала она, сбегая по лестнице в халате и тапках. Алберт! Ты только посмотри на часы! Я проспала, наверное, не меньше двенадцати часов! Все в порядке? Ничего не случилось?

Он молча сидел в кресле с трубкой и утренней газетой. Ребенок лежал на полу у его ног в переносной кроватке и спал.

— Привет, дорогая, — улыбаясь, сказал он.

Мейбл подбежала к кроватке и заглянула в нее.

— Она что-нибудь ела, Алберт? Сколько раз ты ее кормил? В десять часов ее еще раз нужно было покормить, ты не забыл?

Алберт Тейлор аккуратно свернул газету и положил на столик.

— Я кормил ее в два часа ночи, — сказал он, — и она съела что-то с пол-унции. Потом я кормил ее в шесть утра, и она уже справилась с большей порцией, съев две унции…

— Две унции! О Алберт, это просто здорово!

— А десять минут назад мы еще раз поели. Вон бутылочка на камине. Осталась только одна унция. Она выпила три. Как тебе это нравится?

Он гордо улыбался, довольный своим достижением.

Его жена быстро опустилась на колени и посмотрела на ребенка.

— Разве она не лучше выглядит? — нетерпеливо спросил он. — Посмотри, какие у нее пухлые щечки!

— Может, это и глупо, — сказала Мейбл, — но мне действительно кажется, что это так. Ах, Алберт, ты просто волшебник. Как тебе это удалось?

— Опасность миновала, — сказал он, — вот и все. Как и предсказывал доктор, самое страшное позади.

— Молю Бога, что это так, Алберт.