Дорога в страну четырех рек
Шрифт:
Олеся была поздним и долгожданным ребенком. Лариса долгое время не могла родить, возможно, поэтому всю жизнь тряслась над единственной дочерью. К тому же Олеся родилась слабенькой и болезненной. Бывали моменты, когда она оказывалась на грани жизни и смерти, а Лариса на грани помешательства. Несмотря на свою болезненность, Олеся оказалась очень одаренной. Училась она всегда на одни пятерки, еще в школе в совершенстве выучила
Олеся стояла на литургии и напряженно думала о том, что с ней происходит в последние дни. Она опять не слышала ни молитв, ни пения хора, ни возгласов священников, полностью уйдя в свои переживания. Перед самым причастием батюшка Михаил вышел доисповедовать тех, кто не успел это сделать накануне. Олеся стояла как вкопанная, но в последний момент, когда священник уже поднял было с аналоя крест и Евангелие и собирался уходить в алтарь, решилась подойти к нему.
Она рассказала ему все, начиная с событий вечера пятницы.
– Да, вот дела, – задумчиво произнес отец Михаил, поглаживая пальцем лежавший на аналое крест.
– Ты вот что – причастись сегодня.
– Но, батюшка, я не готовилась, не читала ничего, – недоуменно воскликнула Олеся.
– В таких случаях благословляется причащаться без подготовки, как болящим. Считай, что у тебя экстренный случай. Это явное нападение бесовское, такое бывает. Все, давай, потом поговорим, а то народ ждет. – И отец Михаил осенил ее крестом.
После причастия Олесе стало легко-легко. Все гадкие мысли ушли, словно растворились или развеялись, как дым. Девушка помирилась с мамой. Все вместе они шли из храма и весело щебетали ни о чем.
– Так хочется чего-нибудь вкусненького, воскресенье как
– Мне пирожков с капустой и креветочный салат. Хорошо, что сегодня креветки разрешаются, – весело ответила Олеся.
– А мне блинчиков со сметаной, – вмешался папа.
– Ишь какой, потерпи до конца поста. Сметанки он захотел! – пошутила мама, приобняв мужа за плечи.
– Ну тогда хотя бы просто блинчиков, – наигранно капризно произнес папа, по-детски выпятив нижнюю губу.
– Но я не умею постные блинчики делать. Вот пирожки – пожалуйста, а блинчики у меня не получаются, не знаю, как их готовят…
– Мама, папа, а вам не кажется, что мы сейчас напоминаем семейство муми-троллей? Муми-мама, Муми-папа…
– А ты, дочка, кто, Муми-тролль? – поддержал шутку отец.
– Нет, я, скорее, фрекен Снорк, на Муми-тролля я не тяну. – И Олеся засмеялась.
– А с чего ты взяла, что мы муми-тролли? – спросила мама.
– Да это я просто так, а то вы все о еде да о еде… – Олеся, совсем как в детстве, вприпрыжку шла рядом с родителями и размахивала сумкой.
На улице с каждым днем все сильнее чувствовалась весна. Пахло талым снегом, высоко в темно-голубом небе сияло яркое солнце и плыли лохматые, похожие на огромных нестриженых овец облака. На деревьях набухали почки, по асфальту тут и там неслись звонкие ручьи, а вчерашние огромные сугробы заметно просели и покрылись черно-серыми ледяными кружевами. Все вокруг пело и веселилось, кружило и ликовало. Воробьи радостно мыли перышки в лужах, а нахохлившиеся голуби уже взялись обхаживать своих голубок.
– Ну, вот уже и о еде поговорить нельзя, – пошутил отец. – А что в нашей семье можно обсуждать?
– Ладно, решено, – вмешалась мама. – Готовлю то, что Олеся заказала: пирожки и креветочный салат. Но на первое все будут есть суп. И без возражений!
– Мы не любим суп, – в один голос шутливо заныли папа и Олеся. Им всем было легко и весело.
День пролетел в приятных и легких хлопотах, и даже папа помогал на кухне. Вечером Олеся быстро доделала отчет, ни разу не вспомнив ни про начальника, ни про связанные с ним навязчивые фантазии. Ночью ее не терзали развратные сны, и Олеся сладко проспала до утра, пока ее не разбудила мама: пора было на работу.
Конец ознакомительного фрагмента.