Дорога вечности

Любимка Настя

— Да здравствует единение душ и сердец! — мой ответ на реплику о союзе, и я продолжаю: — Мы те, кто осветили первый шаг к великой цели — Рассветному Союзу! Мы те, кто подарят защиту и спокойствие, мы — свидетели великой любви!

Стихии внутри меня ликуют, что в итоге выливается в мощную подпитку бутонов на цветочной арке и как следствие — раскрытию великолепного сплетения ярких цветов.

— Сегодня каждый из нас прикоснется к сокровищу, сотворенному душами Элайзы и Асакуро, — я называла только те имена, которые оборотни использовали последние три года. Никаких полных имен, перед нами совсем не те личности,

которые носили гордые титулы или фамилию предков. Перед нами иные существа, давно разрушившие и сбросившие традиционное одеяние кланов, а вместе с ними предрассудки и запреты.

— Да восторжествует союз! — и вторая пригоршня зерен полетела на землю.

Ривэн перенаправил ее для второго шага оборотней.

— Да здравствует единение душ и сердец! — вообще, эти слова должны произносить все свидетели, но вряд ли князья да советники понимают их важность и искренне их воскликнут. — Ваш второй шаг означает, что вы понимаете — обратного пути не будет, а значит, соглашаетесь с тем, что будете оберегать друг друга, заботиться, и всегда слушать и слышать друг друга!

Смирение — вот, что должны демонстрировать влюбленные на первых пяти шагах, пока не пройдут к старшему. А потому, ответов от них в данный момент, церемония не предусматривает.

Пять шагов даются молодым для принятия и полного осознания происходящего, а шестой для того, чтобы окончательно решить могут ли они заключить нерушимый союз.

Но…до шестого шага мы еще дойдем, а пока:

— Поступать, как велит сердце, быть искренними и честными друг с другом. Создать крепкую, дружную семью — таков завет третьего шага. Если вы готовы… — одновременно с этими словами, Пенелопа выбросила очередную порцию зерен, а брат перенаправил их чуть вперед ног оборотней, — то не медлите.

— Да восторжествует союз! — воскликнули ребята, когда Элайза и Асакуро синхронно ступили еще на один шаг.

— Да здравствует единение душ и сердец! — и нет, это не я произнесла.

Тихие слова прозвучали набатом, и явно не только в моей голове. Асакуро вздрогнул и на мгновение обернулся, чтобы вновь услышать, но уже унисон:

— Да здравствует единение душ и сердец! — мой голос и уверенный, сильный баритон отца Асакуро слились.

Я испытывала такую безграничную благодарность этому мужчине, что не сумела сдержать стихии, они проявились мягким светом, длинными лучиками, тянувшимися к советнику Северного Клана.

— Гармония, вот чего требует счастливый союз. Отринуть прежние обиды и недомолвки, забыть о том, что разъединяет вас, что является лишь частью одного, а не двух. Быть гибким и терпимым к слабости партнера — четвертая ступень вашего выбора.

У меня текли по щекам слезы радости, и я не знала, как остановить их поток. Я была так счастлива и невероятно горда за поступок отца Асакуро, за его искреннюю любовь и заботу, что дальнейшее виделось через пелену слез.

И как дружно ступают по зернам оборотни, и как улыбаясь, кричат ритуальную фразу Ривэн с Пенелопой. И автоматически отвечаю я, опять слегка заглушенная голосом лорда Каору!

Спасибо Коше за очередное напоминание имен!

Я почти справилась с волнением, когда произносила полагающийся завет на пятый шаг, а вот перед шестым…

Волнение и беспокойство закружили мою голову, потому что я точно знала, что здесь будет заминка, будет разбирательство, но не

произнести то, что должна, я не могла.

— Вы сделали пять шагов, признавая, что согласны следовать пяти заветам любви и вечной жизни, но есть шестой, что зависит не от вас… — Я затаила дыхание и на рваном выдохе, громко спросила, — есть ли среди свидетелей, те, кто против Рассветного Союза Асакуро и Элайзы.

— Есть! — Глава Южного Клана выступил вперед и гневно уставился на свою дочь. — Я против!

Невольно сглотнула и сжала кулаки. Вот не дам Элайзу в обиду! Они столько дел наворотили со своими традициями и войнами, что вон, матушка, осталась без мужа и детей, и вот такой судьбы желает князь Южных своей родной дочери?

— Элоиза Алая! Никто не посмеет снять с тебя покров, пока я жив!

— Элайза, — совершенно спокойно поправила подруга и медленно обернулась к разозленному мужчине, причем так, чтобы не сойти с зерен и не сделать шагов назад. Она топталась на месте, пока не встала лицом к отцу. — Отныне меня зовут Элайза! И мой покров снимет наречённый мне судьбой, подаренный самой вечностью и преподнёсший мне великий дар — любовь!

Я не знаю кто из всех испытал больший шок. Откровенно говоря, я бы так ответить не смогла, как и удержать на лице безмятежное выражение лица.

Впрочем, и Элайза не смогла. Черты ее лица разгладились, а по щеке побежала одинокая слеза, которую девушка быстро смахнула.

— Элоиза, Элиза, а теперь и Элайза, все мы склонили головы перед любовью. И нет большей силы! — Руки подруги дрожали, но она не позволила Асакуро взять ее ладонь. — Ты видел все, ты наблюдал за тем, как твоя дочь ломает себя, подстраивается под твою волю и приказ, как становится Элизой, а после и Элайзой. Ты был согласен убить свою дочь, уничтожить, лишь бы она отреклась от истинных чувств, дабы исполнить свое предназначение и ввести в нашу семью угодного тебе мужчину! Ты был согласен остаться без внуков, обречь меня на бездетное существование…

— Ты воспитаешь детей Салиара. — Жестко перебил ее князь.

А мне нещадно захотелось придушить того самого советника. Вот значит как… Элайза должна была выйти за агрессивного волосатого мужика, который не умеет держать себя в руках, и мало того, воспитать его детей? Да я скорее свои сапоги съем, чем позволю подобному случиться!

— Бастардов нелюбимого мужчины, и ради чего? — Между тем хмыкнула Элайза. — Ради того, чтобы ты сохранил свою власть и свое имя? Слишком огромная жертва для той, кто трижды заставил пройти через перерождение и ломку того, кто, не задумываясь за меня отдаст свою жизнь.

— Это твоя обязанность, Элоиза!

— Нет! — лорд Каору загородил собой молодых. — Нет! Одумайтесь! Вы толкаете единственную дочь на самоубийство и лишаете себя возможности продолжения рода.

— Не вмешивайтесь! Я достаточно насмотрелся, Элоиза, немедленно подойди ко мне, ты возвращаешься домой.

— Ты настолько ненавидишь волков, что готов пожертвовать своей кровью? — до этого молчащий князь Северного Клана в упор посмотрел на отца Элайзы.

— Вы предатели! Из-за вас…

— Довольно! — мой крик заглушил начинающийся спор. Мы все знали, что произошло во время жизни Хеллы и Эльхора и лишнее напоминание ни к чему. — Ни Элайза, ни Асакуро не виноваты в том, что случилось в прошлом, не им и расхлебывать чужие ошибки!