Дорога, ведущая в никуда
Шрифт:
– И как давно? – подозрительно поглядывая на мальчика, уточнил у него Булай.
– Не знаю, – спокойно ответил тот, – когда мне надоедало ходить, я просто ложился и спал, или представлял, что я у себя в комнате, закрывал глаза и так и сидел или лежал. А потом снова вставал и ходил. И так продолжалось до тех пор, пока я не встретил вас.
– Хм, – протянул отец Тары и о чем-то задумался.
Сама же девушка пораженно продолжала смотреть на мальчика. Ей было жаль этого ребенка, вся жизнь которого заключалась в лабораторных экспериментах
– У тебя есть имя? Как нам тебя называть? – негромко спросила она. – У каждого оно должно быть. Если хочешь, мы тебе его придумаем. Так будет проще, поверь…
И Тара постаралась заглянуть в глаза ребенка. Она даже сама не знала почему старается его убедить в этом.
Но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Не нужно. У меня есть имя. Меня нарекли Хел из мира Хелвет. Так что можете звать меня просто Хелом.
– Хорошо, – согласилась молодая магиня.
Между тем ее отец все так же что-то обдумывал.
– Булай, старина, – вывел своего друга из задумчивости огромный эллат, – ты что-то уже достаточно долго молчишь?
Маг на восклицание своего друга слегка повел плечами.
– Да вот, – и он указал на ребенка, – пытался понять, как такое возможно…
– И?.. – удивленно посмотрела на своего отца Тара. Ей показалось, что у него уже есть какой-то ответ.
И, как оказалось, девушка была права.
– И… – протянул он, – я тут вспомнил о паре утерянных плетений, которыми владели перворожденные, описание которых мне как-то попалось в дневниках одного мага.
А потом оглядел всех и продолжил:
– Так вот, наша встреча с этим необычным мальчиком, если использовалось одно из них, была бы вполне возможна.
– Папа, о чем ты? – попросила у него разъяснений молодая эллатка.
– Если в ту пентаграмму, что запирала его комнату, была вплетена структура магического конструкта, который перворожденные называли плетением «безвременья», то тогда вполне понятно, как мальчик смог просуществовать все это время и дожить до нашего времени.
– Что за плетение? – сразу поинтересовались обе магини.
– Оно как бы замораживает время внутри своей структуры, и для находящегося там все время пребывания внутри структуры подобной пентаграммы укладывается всего в одно мгновение. И вроде как реализовать данное плетение можно было или только в виде артефакта, или пентаграммы. Большего я выяснить не смог. Но перворожденные владели как секретом его создания, так и использования. И потому…
И Булай показал на Хела.
– Он мог просидеть там очень долго, ровно до тех пор, пока само время просто не разрушило какую-то часть пентаграммы или сдерживающей его печати. Это и позволило ему спастись.
– Да, – неожиданно раздался голос Кружа, который обычно не вмешивался в разговор магов, но тут он отступил от своего правила, – если все дело было в печати, то спасть она могла и по совершенно иной причине, – негромко добавил он.
И на
– Она могла распасться в момент гибели ее создателя…
– Хм, – и маг согласно кивнул, – вполне возможно и такое…
– Но, – несколько изумленно посмотрела сначала на их огромного спутника, а потом и на своего отца Тара, – если печать распалась не от времени, а после гибели своего создателя, то тогда…
И девушка перевела взгляд на того, кто мог только выглядеть, как обычный мальчик…
Но тут неожиданно усмехнулся гигант.
– Тара, девочка, – сказал он ей, – никто тебе не ответит, действительно ли все перворожденные погибли. Никто не знает, что произошло на самом деле. И никто не скажет, как долго они могли прожить. Доказательств того, что они все были уничтожены в тех далеких войнах, у нас нет. Нам точно известно только одно, их не осталось в этом мире… И то не факт, – и Круж показал на мальчика, – мы встретили его. Так что вполне возможно, что кто-то из них выжил еще тогда и остался жив сейчас…
Правда, поглядев в сторону Хела, он закончил:
– Но, судя по всему, не тот, кого он называет своим создателем.
– Я поняла, – кивнула ему в ответ девушка.
Однако ее отец между тем, посмотрев на свою дочь, очень тихо сказал:
– Но мы не будем отбрасывать и твою версию. Ведь я так и не сказал вам о том, как называллсь второе плетение, упоминание которого я нашел…
Все вопросительно поглядели в его сторону.
– «Бессмертие», – только и произнес Булай, – и о нем я знаю еще меньше. Это то плетение, над которым как раз и бился тот маг из перворожденных, чей дневник попал ко мне в руки. Но он так и не сумел разгадать его секрета. Только вот, возможно, это сделал кто-то другой…
И они посмотрели на маленького мальчика, которого встретили в темных подземельях уже давным-давно разрушенного города древних магов. Города, который пустовал тысячелетиями. И мальчика, который мог оказаться удачным экспериментом не только в плане тех способностей, о которых ему рассказал его создатель.
– Так значит, у нас есть проводник, и ты можешь помочь нам добраться до лаборатории твоего создателя? – неожиданно раздался прагматичный вопрос Лекса, который и вывел всех из того задумчивого состояния, в которое их вогнали последние слова Булая.
Мир Хелвет. Местность – дикие земли.
Развалины древнего города на территории болот.
Нижние уровни подземелий и пещеры.
Некоторое время спустя
– Да, – подтвердил Хел, посмотрев на меня, – я хорошо помню дорогу туда, только… – и мой новый соклановец перевел свой взгляд на отца Тары, – я там достаточно давно не был, и что там могло произойти за это время, не знаю.