Дорога ветров
Шрифт:
Они достигли прикрытия — рощи иссеченных ветром деревьев, которые одиноко стояли у подножий холмов. Когда Саймон обернулся, чтобы посмотреть назад, на брызги огней, обозначавших край спящего лагеря Фенгбальда, гнев, ранее сдерживаемый возбуждением, вдруг забурлил в нем — мысль обо всех этих солдатах, которые спокойно спали в своих безопасных палатках, как гусеницы, которые жиреют, поедая листья прекрасного сада, а теперь лежат, превратившись в уютные коконы. Это были грабители, эркингарды, которые приходили, чтобы арестовать Моргенса, которые пытались захватить Наглимунд. Под предводительством
— У кого из вас есть лук? — отрывисто бросил он.
Один из тритингов удивленно поднял глаза.
— У меня.
— Дай его мне. Да, и стрелу тоже.
Саймон взял лук и приторочил его к луке седла, не сводя глаз с тем — к силуэтов сгруппировавшихся шатров.
— Теперь дай мне этот факел, Хотвиг.
Тритинг молча смотрел на него некоторое время, потом вытащил из-за пояса незажженный факел и отдал ему.
— Что ты будешь делать? — спросил он тихо. Лицо его не выражало ничего, кроме спокойного интереса.
Саймон не ответил. Занятый другими мыслями и позабыв о своей обычной застенчивости, он с удивительной легкостью соскочил с седла, размотал липкую ткань на конце факела и намотал ее на наконечник стрелы, привязав кожаным ремешком, на котором висели его канукские ножны. Встав на колени, укрывшись от ветра за широким туловищем Домой, он достал из сумки кремень и кресало.
— Пойдем, Саймон, — голос Слудига звучал сердито и встревоженно. — Мы сделали то, зачем пришли. Что ты затеял?
Саймон не слушал его, высекая искру до тех пор, пока липкие складки ткани, накрученной на стрелу, не начали тлеть. Он раздул тлеющий огонек, потом сунул в карман кремень и кресало и быстро вскочил в седло.
— Ждите меня, — бросил он через плечо и, пришпорив Домой, поскакал из рощи вниз по склону. Слудиг двинулся было за ним, но Хотвиг вытянул руку и схватил коня риммера за уздечку, резко остановив его. Они начали спорить, ожесточенно, но шепотом.
У Саймона не было случая как следует попрактиковаться в стрельбе из лука, и уж тем более в стрельбе сидя на лошади, со дня ужасной, но кратковременной битвы за Хетстедом, в которой погиб Этельберн. Но сейчас требовались не столько опыт и умение, сколько желание сделать хоть что-то, отправив маленькую весточку Фенгбальду и его самонадеянным войскам. Он натянул тетиву, продолжая придерживать поводья, сжав коленями бока Домой, скачущей по неровному снегу. Ветер относил пламя назад вдоль древка стрелы, пока Саймон не почувствовал сильный жар. Наконец спустившись в долину, он дернул поводья. Действуя ногами, он развернул Домой, пустив ее широким кругом, и до самого уха натянул тетиву. Губы его двигались, но Саймон сам не слышал, что он говорит, таким всепоглощающим был огненный шар, дрожащий на конце стрелы. Он набрал в грудь побольше воздуха и выпустил стрелу.
Она полетела вперед, яркая и быстрая, как метеор, и дугой пронеслась по ночному небу, как кровавый след на черной ткани. Саймон почувствовал, как сердце его подпрыгнуло, наблюдая за ее неровным полетом. Он видел, как ветер, почти уничтоживший пламя, относил ее сначала в одну
Он ничего не сказал о стреле, когда нагнал своих товарищей. Даже Слудиг не стал ни о чем расспрашивать. Маленький отряд окружил Саймона, и они вместе поскакали через темные холмы, навстречу холодному ветру.
— Я хотел бы, чтобы ты пошла и легла, — сказал Джошуа. Воршева подняла глаза. Она сидела на матрасике около жаровни. На коленях у нее лежал плащ, который она чинила. Молодая девушка из Нового Гадринсетта, которая помогала ей, тоже подняла глаза, потом быстро опустила взгляд к работе.
— Легла? — сказала Воршева, насмешливо наклоняя голову. — Почему?
Джошуа снова начал расхаживать взад-вперед.
— Так было бы лучше.
Воршева провела рукой по волосам, наблюдая, как он бредет от одной стенки шатра к другой — путешествие не многим более десяти локтей. Принц мог выпрямиться только в самом центре шатра, и потому ходил сгорбившись, как аист.
— Я не хочу ложиться, Джошуа, — сказала она наконец, продолжая наблюдать за ним. — Что с тобой?
Он остановился и сплел пальцы.
— Это было бы лучше для ребенка… и для тебя… если бы ты легла.
Воршева смотрела на него некоторое время, потом рассмеялась:
— Джошуа, ты ведешь себя глупо. Ребенок появится не раньше конца зимы.
— Я беспокоюсь за тебя, леди, — сказал он жалобно. — Суровая погода, тяжелая жизнь.
Его жена снова засмеялась, но на этот раз в ее голосе было легкое раздражение.
— Мы, женщины Клана Жеребца, даем жизнь в открытой степи и сразу возвращаемся к работе. Мы не похожи на городских женщин. Что с тобой, Джошуа?
Тонкое лицо принца ужасно покраснело.
— Почему ты никогда не можешь согласиться со мной? — требовательно спросил он. — Разве я не твой муж? Мне не нравится, что ты так напряженно работаешь в такой час.
— Я не ребенок, — отрезала Воршева. — Только я и забочусь обо всем. Почему ты все время ходишь взад-вперед, взад-вперед? Встань и поговори со мной нормально!
— Я пытаюсь говорить с тобой, но ты хочешь только ссориться.
— Потому что ты указываешь мне; что делать, как будто я ребенок. Я не дурочка, хоть и не умею разговаривать, как ваши придворные леди.
— Проклятие Эйдона, я никогда не говорил, что ты дурочка! — закричал он, прекращая свое расхаживание. Посмотрев некотрое время в пол, он поднял глаза на юную помощницу Воршевы. Девушка замерла, сжавшись, стараясь казаться как можно меньше и незаметней. — Ты, — сказал он, — не оставишь ли ты нас на некотрое время? Мы с женой хотим остаться одни.
— Она помогает мне, — сердито сказала Воршева.
Джошуа сверкнул на девушку стальными глазами:
— Ступай!
Молодая женщина вскочила и вылетела из шатра, оставив свою работу бесформенной грудой. Мгновение принц смотрел ей вслед, потом перевел глаза на Воршеву. Казалось, он хотел что-то сказать, потом остановился и повернулся к входному клапану шатра.