Дорога ярости
Шрифт:
Сэди замедляет ход и подъезжает к нему.
– Ну ты как?
– Нормально.
– Если хочешь, остановимся передохнуть. Мы…
– Я же сказал: все нормально.
Адам прибавляет газ и оставляет Сэди позади, чувствуя себя полным идиотом. Он пристраивается за Кейном, который словно не замечает его присутствия. Адам чувствует, как кровь приливает к лицу.
Ничего. Привыкну, куда деваться. Новый-то палец не отрастет.
Он концентрируется. Подавляет шевелящийся в душе страх. Старается вызвать в себе чувство,
Ну где же ты, Фрэнк? Ты мне так нужен.
Они останавливаются отдохнуть в тени душистого прозописа. Кейн разминает ноги. Подпрыгивает, цепляется за ветку дерева и раз десять подтягивается, напружинившись всем телом и выгнув спину. Сэди разминает шею, наклоняя голову то вправо, то влево, и наблюдает за ним. Адам бессильно опускается на землю и молча сидит, скрестив ноги.
– Что думаешь? – Сэди раскладывает на земле карту, расправляет, стряхивает камни и желтые изогнутые семена.
Раскачавшись, Кейн спрыгивает с дерева. Наклоняется и обсуждает с Сэди маршрут. Адам не сводит с них глаз.
Сэди ведет указательным пальцем по карте, прижимая ее к земле.
– По-моему, мы где-то здесь. На краю долины Тысячи мертвых сыновей.
Кейн перегибается через нее, чтобы рассмотреть карту. Адам подползает ближе.
Сэди тонким пальцем чертит маршрут. У нее загорелая кожа и светлые ногти. Девушка указывает на место возле Третьего лагеря.
– Лидеры гонки будут здесь.
Кейн кивает.
– Значит, нам нужно пройти третью полосу препятствий. Тогда на четвертую мы не попадаем.
Сэди указывает на точку, в которой сходятся пунктирные линии.
– Но тогда нам придется ехать здесь.
Адам смотрит на скопление линий.
– Там ущелье.
Кейн наклоняет голову.
– Причем с отвесными стенами. Скорее всего, туда не спустишься. Придется перепрыгивать.
Сэди ведет пальцем вдоль ущелья к пунктирной линии маршрута Гонки.
– На другой стороне мы попадем на главную трассу к Четвертому лагерю. Последнему.
– Точно, – соглашается Кейн. – Это самый короткий путь.
Во взгляде Сэди читается сомнение.
– Но… ни один гонщик в трезвом уме туда не сунется. Мы там будем одни.
Кейн выпрямляется и отряхивает черный костюм от пыли.
– Боишься?
Сэди качает головой.
– Нет. Выбора все равно нет.
– Говорят, оттуда не возвращаются. Что-то типа черной дыры.
– Почему? – спрашивает Адам.
– Потому что это земли накода.
Накода. Это слово с детства врезалось в память Адама. Хуже никого на свете нет. Ведьмы, колдуны… и людоеды.
– Их не существует, – бросает Адам.
Кейн, ухмыльнувшись, шагает вразвалку к «дрифтеру».
– Ну
Адам встает. Слишком стремительно. Ждет, пока голова перестанет кружиться.
Оборачивается к Сэди.
– Сэди, я…
– Не бойся ты этих накода. Им за нами все равно не угнаться. Даже если они существуют.
– Я не это хотел сказать. Когда мы тебя заметили… ты была одна. Почему? Ты же сама меня отчитала из-за того, что я еду один.
Сэди складывает карту, встает и смотрит вдаль. Поправляет бандану на идеальной, бритой налысо голове.
– Я ехала не одна. Со мной были двое ребят из мастерской. Но теперь я одна.
– Прости меня. За все. За мастерскую. Я поверить не могу, что Полковник ее отобрал. После того, как ты вложила в нее столько сил. Ты так здорово отладила мой байк…
Адам осекается на полуслове и смотрит, как Сэди в отчаянии сражается с завязками мешка.
Адам ковыряет ботинком землю.
– А почему Полковник… твой папа… не купил вам билет на Небесную базу? Не воспользовался своей властью?
Сэди оборачивается, пристально смотрит на Адама и отвечает, затягивая завязки:
– Ему предлагали место. Для него и для всей семьи… Знаешь, что он ответил? Что хочет остаться. И руководить Блэкуотером так, как ему того захочется. Он всех нас обрек на гибель. Вот такой он человек. Плевать ему на семью.
– Моему тоже.
– Нет, не тоже. Разве твой отец выгонял твоего брата из дома?
Адам слышал про старшего брата Сэди. Джо Блада. Говорят, Полковник так ужасно с ним обращался, что однажды парень просто исчез. Взял и ушел. В пустыню. Даже мотоцикла не захватил. И больше не вернулся.
– А может, папа и забрал Фрэнка. Если бы отец не покончил с собой, Фрэнк тоже был бы жив.
Сэди качает головой.
– Ты что, не понимаешь? Твой папа тебя любил. Ради тебя он пошел работать в шахту. Он о тебе заботился. А мой? Убийца. Никого не любит, кроме самого себя.
Ехать не становится проще. Адам потеет и изо всех сил старается удержать руль. То, что у него нет пальца – уже не просто помеха. Настоящая беда.
Он борется с «лонгторном». Мотоцикл сопротивляется. Как будто злится на него. И что хуже, Адам уже не слышит эха Фрэнка. Он остался один. Даже Сэди и Кейн его бросили: едут рядышком впереди. Адам бормочет себе под нос ругательства. Он выбился из сил, на душе тоскливо. Он закрывает глаза.
Сколько я еще протяну?
Вдруг Адам чувствует, как по коже бегут мурашки. Воздух как будто становится разреженным. И кто-то еще едет вместе с ним на мотоцикле. В голове раздается голос. От него вибрирует байк. Но это не Фрэнк. Кто-то другой.
Я с тобой, Адам.
Голос звучит совсем близко. Адаму кажется, будто он чувствует дыхание на шее.
Он распахивает глаза.
– Нет! Тебе здесь не место! Ты нас бросил.
Эхо голоса отдается в мотоцикле. Дрожит в голове.