Дорога
Шрифт:
Наконец, когда наступил рассвет и слабый свет наполнил фургон, словно газ, Верли смогла встать и пойти в туалет, никого не потревожив. Приличия требовали, чтобы перед сном она надела если не пижаму, то хотя бы спортивный костюм, и в этом наряде (плюс шёлковый шарфик и шлёпанцы) она посчитала себя достаточно прилично одетой, чтобы покинуть фургон и найти своего мужа, который вряд ли спал лучше неё. Она знала, что Росс терпеть не мог менять свои привычки. Он любил чистую одежду, ежедневный душ, аккуратно заправленную постель. Он не мог отказаться от комфорта, следовательно, он никогда не ходил с детьми в походы и не позволял
Соответственно, она была невероятно удивлена, когда, заглянув в боковое окно автомобиля (затуманенное испарениями), увидела, что Росс лежал с закрытыми глазами, свернувшись под толстым пледом и положив голову на подушку Верли, предназначенную для поддержки спины.
И он до сих пор не проснулся.
Чувствуя небольшую растерянность, она отвернулась от него. Воздух вокруг неё был свежим, как мятная зубная паста, и неподвижным. Стояла полная тишина. В каждом направлении простиралась бесконечная песчаная равнина с редкими кустарниками, и каждая низкая, остроконечная ветка выделялась всё чётче по мере приближения рассвета. Верли подумала, сможет ли она вернуться в фургон, никого не потревожив, и размышляла над целесообразностью возвращения в постель (она также могла сесть за обеденный стол с фонариком, мюсли и детективом), когда услышала позади рычание Монгрела.
Он был привязан к бамперу старого «форда» Дел. В пределах его досягаемости стояла миска с водой. Она заметила, что он смотрел на запад; его взгляд не отрывался от какого-то отдалённого предмета, который Верли не могла увидеть в тусклом свете и без очков. Что бы это ни было, оно ему не нравилось. Он слегка приподнял верхнюю губу, обнажая желтоватые зубы. Его рычание не превращалось в лай или вой, но оно продолжало клокотать у него в горле, когда он медленно выбирался из корзины.
— Что такое? — тихо сказала она. — Монгрел? — Она начала нервно стучать по боковому стеклу многоместного автомобиля. Она стучала и стучала, глядя, как на загривке у Монгрела шерсть вставаёт дыбом.
— Дел! — хрипло позвала она. — Дел, проснись!
В машине кто-то зашевелился, задвигались тени, послышался кашель и глухой стук. Затем где-то зачирикала птичка, и Монгрел перестал рычать. Он до сих пор держался настороже, слегка приподняв голову, но его вид больше не внушал такой тревоги.
Первые лучи солнца позолотили горизонт.
— Что случилось? — послышался сонный голос Верли увидела, что Ноэл опустил одно окно «форда» и выглядывал наружу, растрёпанный и заспанный.
— О, — сказала она, — это… это собака.
— Собака?
— Она как-то странно себя ведёт. По крайней мере, она веласебя как-то странно. Но сейчас перестала.
Внезапно распахнулась дверь со стороны водителя и появился Алек. На нём были джинсы и футболка, но он зашагал в сторону фургона босиком, расстёгивая молнию. Верли отвернулась, чтобы он смог спокойно уединиться.
Теперь птицы пели довольно громко, хотя она не могла увидеть ни одной. Складывалось такое впечатление, будто щебетали сами кусты.
— Что не так с Монгрелом? — спросила Дел. Она тоже выглядывала из окна; её
— Да, да всё хорошо, — сказала Дел. — Сейчас ты получишь свой завтрак, через минуту. Что он натворил — испортил ваши вещи?
— Нет, — ответила Верли. Она описала странное поведение Монгрела. К тому времени, как она закончила, вернулся Алек. Небритый и с покрасневшими глазами, он выглядел ещё подозрительнее. Он стоял, почёсывая различные части своего тела, пока Дел, которая уже вышла из машины, зевала и потягивалась, с неприятным хрустом разминая шейные позвонки. Верли поморщилась.
— Чёрт возьми, мои суставы уже не те, что были прежде, — пробормотала Дел, взглянув на своего пса. — Ну, я не знаю, Верли. Кажется, сейчас с ним всё в порядке.
— Да, я вижу. Я просто подумала что мне следует рассказать о том что я видела.
— Это могло быть что угодно. Лиса. Змея. Но мы будем бдительными. У кого ружьё?
— У тебя, — хором ответили Алек и Ноэл. В грязной футболке, с небритым подбородком и непричёсанными волосами Ноэл выглядел почти так же дико, как Алек. Но как только он надел свои очки в стальной оправе, его внешность изменилась. Из тощего и волосатого бродяги в сандалиях он превратился в рассеянного профессора, слишком погружённого в свою работу, чтобы беспокоиться о внешнем виде.
Удивительно, насколько сильно очки меняют внешность человека.
— Ты взяла ружьё с собой в машину, — укоризненно продолжил Ноэл. — Помнишь?
— Ах, да. — Дел потёрла затылок, морщась и моргая. — Ладно, я разберусь. Все уже проснулись?
— Нет, — сказала Верли.
— Сколько времени?
Ноэл посмотрел на часы.
— Около половины шестого.
— Чёрт возьми.
— Мы должны решить, что нам делать дальше, — сказал Ноэл. — Будет лучше, если мы начнём готовить завтрак и позволим остальным поспать ещё, или разбудим их и отправимся дальше?
— Завтрак, — неожиданно выпалил Алек. Удивлённые взгляды товарищей заставили его покраснеть, но он решил отстоять своё мнение. — Я страшно голоден, — добавил он. — Вчера я почти ничего не ел.
— Я мог бы обойтись чашкой кофе, — признался Ноэл. — Однако это не та проблема, которую следует сейчас обсуждать, так? Я хочу сказать, намного важнее решить, как мы выберемся отсюда.
— Да, верно, — согласилась Дел, — но не забудьте ещё об одной маленькой проблеме. Прошлым вечером мы потратили б о льшую часть моих запасов топлива. Так что давайте не будем ловить собственный хвост, тратя попусту остальное.
— Что вы хотите сказать? — Верли чувствовала себя довольно неуютно без чашки чая и утреннего душа — Вы хотите сказать, что мы ездили кругами?
— Не знаю. А вы как думаете? Я знаю, что у Алека есть своя теория. Он изложил нам её вчера вечером в машине.
Взглянув на Алека, Верли заметила, как изменился цвет его лица. Краска распространилась по его щекам и подбородку. Он перестал почёсывать грудь.
— Алек думает, что мы не сможем добраться до Брокен-Хилла своим ходом, — продолжила Дел. — Он полагает, что нам следует повернуть назад и направиться к ближайшей ферме. Вызвать оттуда полицию. Он считает, что если мы этого не сделаем, то окончательно заблудимся.