Дорогами мостов
Шрифт:
– Что-то я никак...
Кто-то стоявший чуть дальше, предупредительно кашлянул.
– Все-все док! Я заканчиваю!
– человек снова обратился к парню.
– Выздоравливай, Светослав. Вспомнишь потом еще что-нибудь. Сможешь рассказать
Механик закашлялся. Грудь, казалось, взорвется от боли не хуже "Аиста". Хорошо хоть недолго.
– Отдыхай, Светослав!
– человек успокаивающе дотронулся до руки парня.
– Я потом приду.
– Сверчок...
– кашель прошел и наступило какое-то сладостное блаженство, даже боль отступила. Говорить стало легче.
– А?
– Зовите меня Сверчок. Так привычнее.
– Как скажешь. В общем, будь здоров, Сверчок!
– Спасибо!
Зашуршала
– Молодец! Все хорошо Свето.... Сверчок! Сейчас поспи, потом сменим повязки.
– Господин врач, я хоть... целый?
– На удивление! Ты счастливчик, парень!
Перед внутренним взором прошла череда событий. Безумная работа в кочегарке, свет, буй... Пятна крови. Все кружилось, расплывалось, сворачивалось в спирали... Сверчок только и успел сказать.
– Похоже на то...
И почти сразу отключился, освобождаясь во сне от боли и тревог.
Снилась ему красавица Ксения, дорога. Бандиты, в которых он с удивлением узнал своих однокурсников. И огромный "Голиаф", двигавшийся почему-то через степь. Перегрузчик с оборванными шлангами гидравлики, буй, брикеты...
Молодой организм восстанавливался быстро. Дышать становилось все легче. Хуже было с левой рукой: в нее угодил кусок металла. Врач сказал, что пришлось повозиться, и что с сухожилиями все прошло лучше, чем ожидали. В общем, док пообещал, что рука будет работать как прежде, только шрамы останутся. А пока приходилось терпеть громоздкую металлическую конструкцию, фиксирующую срастающиеся кости. Помесь рыцарской перчатки и птичьей клетки помогала руке хоть как-то действовать.
А вскоре сняли повязку с глаз. Оказалось, что койка стоит в небольшой светлой палате. В стене - довольно большое прямоугольное окно с закругленными краями. Рама проклепана по периметру, словно это иллюминатор. И дверь так же сделана, хотя и казалась слишком хлипкой для судовой, но кто знает. Суда разные бывают... У Сверчка екнуло внутри: "Голиаф"! Его, наверное, лайнер подобрал, а это госпитальная каюта. Впрочем, неизвестно. Время покажет.
– Привет, выздоравливающий!
– дверь сдвинулась в сторону и в палату вошел человек. Молодой человек. Хоть вошедший и улыбался, но глаза оставались серьезными, внимательными, цепкими, словно он служил в каком-то неприятном ведомстве: в тайной полиции или в разведке. При этом, человек не выглядел воякой, как Наставники по военной подготовке. Скорее, как человек, готовый к любым сюрпризам.
– Продолжим нашу беседу или лучше пойдем сначала? Поверь, Сверчок, мне очень важны детали. Да, сленг я твой немножко выяснил. Знаю, что такое трешка и прочие штуковины как вы зовете, но ты меня поправляй, ладно?
– Хорошо! А это и вправду важно?
– От этого, механик, могут зависеть тысячи жизней, поверь. И для меня важно знать все, чтобы не дать погибнуть людям.
Сверчок кивнул. В голосе человека прозвучала глубокая убежденность, а потом мелькнула боль. Чуть заметная, но ее хватило, чтобы поверить. И юнга-механик старательно вспоминал все, стараясь не упускать ни одной детали. Визитер постоянно что-то помечал в блокноте и иногда перебивал, чтобы прояснить те или иные моменты.
– На какой глубине вы останавливались для детального осмотра?
Сверчок этого не знал, но видел давление за бортом и сказал цифру. Человек покачал головой. То ли в изумлении, то ли от недовольства, а затем попросил перечислить все показания приборов, которые запомнил механик. Их оказалось немало. Парень даже сам удивился, как много у него засело в памяти цифр. А когда рассказ был закончен, человек достал из кармана браслет и чуть поколебавшись отдал его Сверчку.
–
– Угу.
– Еще добавлю, что ты был прав в рассуждениях. Тебя не искали, потому что не знали о твоем существовании. У кого-то была предыдущая копия регистра. Вот и попробуем выяснить, у кого. Спасибо, парень! Я еще приду, но по другому поводу.
Сверчку скоро надоело лежать, но вставать ему не позволяли: врач побаивался за позвоночник. И все же парень тайком пытался подняться уже несколько раз. Слабость побеждала: раз за разом валила на кровать. Но однажды немощь сдалась, и он встал. Да, пусть держась за поручень кровати и качаясь, но на своих ногах! Кружилась голова и подташнивало. В первый раз Сверчок простоял минут пять и снова рухнул на койку, но он упорно вставал на ноги по нескольку раз в день. И потихоньку дело пошло. Однажды, он почти не держась за поручень дошел до края койки. Победа! Тело снова начало слушаться! Сердце бешено стучало, захотелось еще! Туда, к окну! Он отпустил руку и шагнул. Рано! Ноги подкосились, пришлось возвращаться к койке на четвереньках. Но на следующий день Сверчок попытался снова. Ему удалось добраться до окна и уцепиться за окантовку. От чрезмерного напряжения перед глазами поплыли красные круги. Когда стало полегче, он посмотрел в окно.
Яркое солнце слепило, но если сощуриться, то можно как следует рассмотреть море Море? Странная плотная вата внизу и яркое, голубое небо. Черт, это не море внизу, а облака! Это не судно, а летающий госпиталь!
– Ч-ч-черт...
Голова сильно закружилась, дыхание перехватило, и Сверчок сполз по стене, лязгая своей "перчаткой".
Он почему-то тяжело переносил полеты. Наставник сказал, что это страх и его надо просто преодолеть, но парень был не согласен: он не чувствовал страха, его просто мутило в воздухе. Наверное, он не один такой был на курсе; из всего выпуска только два человека получили звание механиков-воздухоплавателей. И их сразу же после получения документов куда-то увезли на новеньком сверкающем "Буйволе" люди в синих форменных куртках. Видимо, авиаторы. Вообще, по училищу ходили слухи, что даже один авиатор в выпуске - событие. А уж два...
Подняться не хватило сил. Сверчок добрался до койки уже отработанным способом - на четвереньках, и забрался под одеяло. Тело бил озноб, мысли путались. Каждый звук болезненно задевал нервы. И как назло, вокруг что-то поскрипывало, стучало, трещало, звенело...
Попытка отвлечься, заставив воображение работать, оказалась не лучшей идеей. Мысль о том, что если они сейчас выше облаков, то это очень высоко, не успокоила. Теперь каждый скрип казался предвестником беды. Он мог означать, что какая-то заклепка вдруг плохо держит и вот-вот разойдется ферма... А тогда, из дирижабля уйдет газ, и огромная машина, моментально ставшая тяжелее воздуха начнет падать. Стремительно наберет скорость и через несколько секунд рухнет на землю, превращаясь в месиво из костей и металла... В последний миг в окне мелькнет цветущая земля. Нарисованную в воображении картину дополнили пятна крови на полу в рубке и на штурвале. И в машинном...
Сверчок едва успел повернуться - его стошнило на пол. Страх выбрался-таки наружу. Вот теперь стало совершенно ясно, что таковой все же существует, просто очень глубоко обитал. Живехонек, гад!
Парень разозлился на себя, но тут в дверь вошел доктор в сопровождении медсестры. Он увидел пятно, едва заметно кивнул головой женщине. Тут же прибежала вызванная сестрой санитарка и быстро все убрала.
– Итак, пора бы и встать, молодой человек, а?
– Хорошо, господин врач! Я попробую. Только...