Дорогами предназначения

Кириллова Наталья Юрьевна

Фелис покосилась на вампира. Лицо застыло маской, а во взгляде боль и отчаяние смертельно раненного зверя. Он не понимал... Возможно, когда-нибудь поймет, но осознание факта, что любимая желала покинуть сей бренный мир, облегчения ему не принесет.

Мужчина моргнул и медленно отвернулся от огня. Двинулся было к выходу, однако замер и произнес, не оборачиваясь к волшебнице:

– Спасибо.

– За что?

– За всё. Вы сделали всё, что было в ваших силах, чтобы избежать такого конца. Я же не сделал ничего.
– Голос Борея звучал глухо.
– Демон погиб,

спасая жизнь небезразличной ему девушки, а я не смог сделать того же для любимой женщины. Последнее, что Тина сказала мне в этом мире, было её обычным ответом на мой вопрос, куда она уходит. Больше ничего.

– Мне жаль, - отозвалась дикарка и тут же обругала себя за избитую реплику. Хотя другой подобрать не смогла.

– Мне тоже. Прощайте.

Шагов вампира Фелис не услышала, но сразу поняла, что он ушел. Постояла минуту, вспоминая того, кого потеряла сама (погруженный в своё горе, Борей не выразил ей даже общепринятого сочувствия). Крейн был ей другом, и она никогда не забудет демона с внешностью непримечательного паренька и сердцем более добрым, чем у многих людей. Однако жизнь продолжается...

Дикарка развернулась и отправилась на поиски Иоланты. Надо предупредить волшебницу, что она, Фелис, не станет дожидаться утра и уедет домой сегодня же.

Она тоже соскучилась по сыну.

– - -

Скару зверски хотелось напиться, однако здравый смысл напоминал, что из этой не шибко оригинальной затеи опять не выйдет ничего путного. Ну надерешься в хлам, ну забудешь на некоторое время о съедающих тебя тяжелых мыслях, ну уйдет на несколько часов эта пульсирующая глубоко внутри боль, ну а дальше что? Утром пробуждаешься с раскалывающейся головой, и всё возвращается на круги своя. Целый океан высококлассного пойла не воскресит Лиру и не изменит того, что она спасла его, а сама погибла.

Он мог бы уж если не умереть вместо Лиры, то хотя бы вместе с ней. Случись нечто подобное семьдесят лет назад, и он без колебаний согласился бы. Однако неделю назад в рассыпающейся эненской крепости он почему-то не испытал прилива трудового энтузиазма. Совершенно не хотелось подыхать в компании чистоплюев, и даже присутствие Лиры не вдохновляло на сей подвиг. А ведь где-то осталась Вэл, накачанная силой Кристиана, и участь превращенной в сосуд волшебницы была не лучше выбранного наемницей пути. Уже после, сидя возле постели Вэл, мужчина без конца прокручивал последние минуты с бывшей возлюбленной и, к своему стыду, понимал, что какой-то его части стало всё равно, "что было бы, если...". Другая часть горевала, осознавая, что он потерял Лиру навсегда. Она не променяла его на вампира, она ушла туда, откуда не возвращаются, а Скар не слишком-то верил в идею реинкарнации (во всяком случае, в ближайшую пару веков).

Эта двойственность тяготила мужчину едва ли не сильнее утраты Лиры. Конечно, за столько лет притупилась страсть, утихла и даже как-то потускнела любовь, а образ прелестной светловолосой леди померк за предположительным образом дородной некрасивой матроны с кучей детишек. Однако все прошедшие с той памятной

дождливой ночи десятилетия Скар считал, что любил лишь Лиру и уж точно не то, что полюбит кого-то ещё, но даже заботиться о ком-либо кроме себя не станет. И вдруг откуда-то взялись переживания из-за не приходящей в сознание Вэл, раздражающие его волнения. Поэтому, как только девушка очнулась, и непосредственная угроза её здоровью миновала, он постарался дистанцироваться и от всех ведьм разом, и от одной конкретной в частности.

Мужчина пристроил наполовину опорожненный бокал с вином на край стола и вынул из кармана куртки темно-красный камень. Повертел кристалл в руках, разглядывая в свете люстр. Надо бы вернуть его Вэл, раз уж он выпал из её сумки... Странный какой-то камешек. По-прежнему неясно, чем он так привлек внимание зачарованной волшебницы? Кристалл не заряжен, не заговорен и вообще кажется совершенно непримечательным. Зачем девушка носила с собой эту побрякушку, если от неё нет никакого очевидного проку?

– Красивый камень, - прозвучал рядом голос Амилитты.

Скар поднял глаза на юную дикарку, одетую в простое и короткое чёрное платье, зато с уложенными мягкими волнами каштановыми волосами. В руках девочка держала, как и положено в нежном несовершеннолетнем возрасте, стакан с яблочным соком.

– Да, ничего, - ответил мужчина и убрал кристалл обратно.
– Как тебе вечеринка для взрослых?

Амилитта пожала плечами.

– Скучновато, если честно, - призналась она.

– Сама напросилась в поездку, - напомнил Скар и взял свой бокал.

– Я хотела посмотреть, как выглядит жизнь за пределами Чарра-Селенит.

– И как, посмотрела?

– Да. Ничего особенного.

– Это провинция, малышка, а деревня - она и на Эос деревня.
– Мужчина пригубил вино.

– То есть в столицах интересней?
– уточнила дикарка.

– Ну, по крайней мере, есть где поразвлечься.

– Значит, подрасту и отправлюсь в какую-нибудь столицу, - с наивным пылом ребенка заявила Амилитта.

– Не стоит.

– Это ещё почему?

Скар покосился на собеседницу.

– Девчонкам вроде тебя туда лучше не соваться.

– Когда я стану самостоятельной, я уже буду взрослой девушкой!

– Тем хуже для тебя.

Дикарка обиженно насупилась. Выразительно посопела и спросила:

– Ты разговаривал с Вэл?

Мужчина недоуменно глянул на Амилитту поверх бокала.

– О чем?

– Обо всём, - многозначительно отозвалась девочка.

– Например?
– нахмурился Скар.

– Например, ты можешь рассказать, почему именно ты сидел с ней, пока она была без сознания, - понизив голос, предложила дикарка.

– Вообще-то ты тоже с ней сидела, - буркнул мужчина.

– Но ты мог оставить заботу о Вэл Фелис и Анне и спокойно уйти из долины - никто не стал бы задерживать тебя.

– И что из этого?
– раздраженно бросил Скар. Как будто он не понимал, к чему клонит мелкая! Щас, падет в ноги ведьме и рассыплется в клятвах верности до смерти! Одной уже твердил, "люблю, люблю", а она попользовалась и была такова.