Дорогами судьбы
Шрифт:
— Только к каждому кусочку немножко магии добавляй и поглаживай, тогда они только у тебя еду брать будут.
Утром шаман вышел проводить гостей с лягушками в руке и на прощание вручил Сатре причудливый амулет с конским зубом в середине:
— Это охрана до самой границы, а там уж вампирьи тропы пойдут.
Сатра, Гелла и Кира благодарно поклонились и тронулись в путь.
Принеся извинения леди Сепфоре, принц оставил голубков ворковать одних, а сам вышел в небольшой разросшийся сад вокруг дома. В его душе царило недоумение — легкие отношения с женщинами при дворе, молодость
Правда, иногда ко двору приезжали супружеские пары мелких дворян, и среди них находились верные супруги, но о них при дворе рассказывали анекдоты и всячески посмеивались над столь отсталыми отношениями. Конечно, у принца были отец и мать, но он всегда воспринимал их как Короля и Королеву, официальные приемы, подарки, тезоименитства и выражение почтения.
Калабриан не мог представить мать, смеющуюся шуткам отца или кусающей яблоко под грохот лошадиных копыт, а вот Тирос, очевидно, знал об этом больше — он так смотрел на леди Сепфору, словно его взгляд достиг тихого берега после жестокой бури. Незаметно Калабриан дошел до маленького, давно не чищеного пруда и присел на толстое бревно в тени высоких вязов. Машинально вынул из кошеля амулет, подаренный богиней, и увидел маленькую искорку, замерцавшую у края.
Первое желание побежать, показать искру герцогу, было тщательно подавлено. Нельзя, Тирос там объясняется со своей провинциальной красоткой, нужно дать им немного времени, все равно они планировали задержаться в Сарриане еще на один день. Шумно подышав, Кэл убрал амулет обратно в кошель, и вдруг на нос ему спланировал листок, принц отбросил его и замер: у его ног переливался пурпуром листочек осенней виноградной лозы.
Позже путешественников ждала еще одна хорошая новость — в город прибыли Амиран и Ивэн. Герцог полагал их встречу на рынке делом случая, а принц увидел в этом похвалу богини. Амиран тотчас поведал молодому господину о поисках и магах, герцог только развел руками — если их будут ловить с помощью магов, мороки не спасут. Пришлось спешно возвращаться в дом, а на рынок отправились гвардейцы охраны в сопровождении леди Суонси и кормилицы.
Вечером разбирая покупки, принц, переступив презрение к женскому уму, немного рассказал леди Суонси о цели поисков, сообщив лишь малую толику информации: ищут девушку благородного происхождения и весьма обычной внешности. Леди немного поразмышляла, укладывая в плотные мешочки кривые палочки вяленого мяса, а потом сказала:
— Поиски — дело непростое, господин барон, но девушке гораздо легче изменить внешность или статус; она может нацепить чепец и грубое платье — и вы пройдете мимо. Лучше всего искать женщину, спрашивая у других женщин, например, у торговок на рынке или у банщиц.
Принц удивленно склонил голову:
— Миледи, откуда у вас такие познания?
Не менее удивленный герцог, ласково перебирающий пальцы леди, делая вид, что помогает в сборах, тоже вопросительно заглянул даме в глаза:
— Все просто, милорд, — леди Суонси осторожно вынула пальцы из рук герцога и спрятала их в складках юбки. — В деревне, примыкавшей к дому моих родителей, несколько лет назад стали пропадать молодые девушки; тогда моя мать обошла всех
— И кто это оказался?
— Местный дурачок, он прятал девушек в подвале и воображал, что они его жены. К счастью, хватились быстро, они все были живы.
Леди улыбнулась и переменила тему разговора, предложив мужчинам отведать пирог с зайчатиной и грибами. Она очень внимательно отнеслась к Ивэну, видимо, ощутив в нем некоторое сиротство; заштопала ему одежду и предложила подравнять отросшие за время пути волосы. А наставник Амиран был покорен флакончиком мази от болей в мышцах, все же спина порой подводила старого вояку. Калабриан смотрел на это с изумлением — эти люди не были нужны леди Суонси, они не сулили ей выгод, и скорее всего она видела их единственный раз в жизни, но помимо обычного внимания хозяйки дома она одаривала вниманием каждого лично и тем покоряла сердца.
На следующий день, прежде чем уйти по делам, герцог показал леди Суонси старинный артефакт, который исправно служил многим поколениям герцогов Тримейн. Это был большой серебряный поднос с перламутровой инкрустацией в виде голубей, пьющих прозрачно-жемчужную воду из старинной чаши на высокой ножке. Управляющий складывал на поднос бумаги, требующие резолюции герцога, и через некоторое время они оказывались в серебряном дорожном сундучке, который герцог возил с собой. Подписав бумаги, он вкладывал их в сундук, и почта возвращалась на поднос.
— Я должен буду и дальше сопровождать моего друга в его поисках, но мне бы хотелось хотя бы изредка получать от вас весточки.
— Я постараюсь писать вам, милорд, — леди мило покраснела и, смутившись, удалилась на кухню, а Тримейн от нахлынувшего восторга подпрыгнул, звякнув шпорами по каменной плитке пола: она будет писать! Она покраснела! Значит, он не безразличен ей! Принц только головой качал, но молчал.
Едва отъехали от становища шамана, как Кира озадаченно принялась рассуждать:
— А чего это старый Будур такой добрый к незваным гостям? Муруз Чибис рассказывал, что неудачно в земли Будура попал — так три дня до самого становища за ним змеюка гонялась в ногу толщиной!!
— Помолчи, — оборвала ее Сатра, — шаман видит и слышит все, что творится на его землях.
Девочка притихла, но вскоре нашла себе новую забаву — посадила на ладошку особенно яркую, малиново-зеленую лягушку и принялась напевать ей песенку, примерно через час квакушка «пела» вместе с Кирой.
К вечеру местность вокруг начала сильно меняться. Появились кусты, изменились травы, все чаще кто-то шуршал в траве. Орки занервничали, и однажды в слишком шустрого зайца влетело сразу пять стрел. Сатра решила устраиваться на ночлег, не доезжая до границы. Как обычно, встали лагерем, для девушек натянули палатку: на границе степи и леса ветер дул особенно сильно, и часто приволакивал за собой дождевые тучи. Проверяя караулы, орчанка подошла к Гелле и попросила то самое приглашение, выжженное угольком на коже; герцогиня отыскала его в своих вещах и отдала без разговоров, в воздухе висело напряжение. Воительница взяла короткое копье и, прикрепив приглашение, выставила копье за линию караула; неожиданно вскрикнула ночная птица, орки насторожились, но все было тихо, и понемногу все разошлись по спальным местам.